Армейские байки. Как я отдавал Священный долг в Советской армии

Вообще, конечно, лучше было не болеть. Тяжелей всего приходилось тем, кого и нельзя было призывать по состоянию здоровья. Но никого не волновало, почему в казарме вдруг оказывались совершеннейшие доходяги. Как правило, в конце концов их все-таки отправляли домой, но некоторые успевали стать частью грубоватого батарейного фольклора. Так, один боец, москвич, прославился тем, что не успел добежать до туалета и потом прилюдно вытаскивал руками содержимое прямой кишки, оказавшееся в штанах. Позднее выяснилось, что парень обладал целым букетом заболеваний, и его на пушечный выстрел нельзя было подпускать к нашей артиллерийской части, как, впрочем, и к любой другой. Но это – позднее, а в тот момент он стал безусловной звездой. Еще одна пара, уже из Средней Азии, прогремела на весь полк после того как шокировала едва не до полусмерти сержанта по фамилии Сало. Он отвечал за хоздвор, был совершенно взрослым мужиком и являлся едва ли не единственным на весь полк обладателем погон с красными лычками, поскольку был сверхсрочником. Взволновавшая его история произошла в тот момент, когда наша батарея заступила в полковой наряд, и двое бойцов, вконец истосковавшихся по любви и ласке, пытались вступить с кобылой сержанта Сало в предосудительные с точки зрения законодательства отношения! Им, конечно, влетело, но признаков опасного психического заболевания в их поведении не обнаружили, поэтому и служба их продолжилась.

«О том, что нужно участвовать в проводах зимы, мне, разумеется, сообщили в самый последний момент. Хорошо, что меня приучили к экспромтам, поэтому я успел подготовиться. В общем, я был Петрушкой, и моей главной задачей было развлечение малышни, поскольку взрослые смотрели концерт художественной самодеятельности. Мне помогали еще два парня из нашей батареи – они были Фомой и Еремой. Мы организовали разные конкурсы, игры и т. д. То есть – настоящий праздник проводов зимы с сжиганием чучела, катанием на санях, лазанием на дерево за подарком… Мне понравилось, хотя немножко устал. Вот такие у меня дела. Все. Андрей. 10.03.1987 г.»

К весне я уже почти свыкся с мыслью, что останусь в полку еще на полтора года. Теперь я занимался уже не вместе со взводом, а в составе специальной группы, в которую собрали кандидатов на «постоянное место жительства». Правда, первый командирский блин вышел комом. Меня поставили отвечать за доставку обедов на посты в гарнизонном карауле. Я мотался туда-сюда на традиционном «ГАЗ-66», уставленном бидонами и канистрами с горячим обедом. В кабине постоянно играл магнитофон. Водитель оказался фанатом группы «Форум», которую с тех пор я мог слушать с большим трудом. «Белая ночь», «Улетели листья» и «Островок» прокрутились за эти сутки несчетное количество раз. Думаю, этим и объяснялась причина моего конфуза. Уже на первой точке я потерял ориентацию в пространстве и способность считать в уме, в результате чего часть моих сослуживцев остались без обеда. Пришлось совершать дополнительные поездки. Поскольку голодный солдат – существо просто ужасное, я боялся, что «темной» по возвращении в казарму мне не избежать. Но обошлось. В качестве наказания или же в воспитательных целях меня через пару дней поставили в тот же наряд.

Я и мои наставники-сержанты

Надо отдать должное моим старшим товарищам – сержанты проявили недюжинные педагогические способности! В этот раз все получилось как нельзя лучше, так что я даже заслужил поощрение – в виде увольнительной в город Володарск.

По дороге в увольнительную

Наш районный центр назывался городом, хотя (да простят меня местные жители) смотреть в этом городе было решительно нечего. Но мне все равно понравилось! Понравилась сама атмосфера неармейского быта; люди, одетые в гражданку, а не форму; просто дома, а не казармы. Понравилось даже то, что пришлось долго-долго идти пешком, чтобы вовремя успеть вернуться. Автобусы в этих краях ходили, как я уже говорил, нечасто…