Мы с Игорем Николаевичем Родионовым, как оказалось, буквально бегали друг за другом. Он появился в Закавказье позже меня, в апреле 1988 года. Зато приехал из моего родного Московского военного округа, первым заместителем командующего которого он стал летом 1986-го, за несколько месяцев до моего там появления. Не исключено, что генерала Родионова направили на Кавказ со вполне однозначной задачей – не допустить дальнейшей эскалации конфликтов. После погромов в Сумгаите стало очевидно, что события в регионе в любой момент могут выйти из-под контроля, и вполне вероятно, что армии пришлось бы заниматься выполнением не совсем привычных для нее задач. Косвенно эта версия подтверждалась еще и тем, что генерала назначили не только командующим войсками округа, но и военным комендантом Тбилиси. Впоследствии я только укрепился в своем предположении, когда вызревавший на протяжении восемьдесят восьмого года нарыв лопнул в Тбилиси весной восемьдесят девятого, уже после моего возвращения домой.
В ночь на 9 апреля 1989 в Тбилиси войска разогнали митинг грузинской оппозиции у Дома правительства. Погибли 19 человек, по самой распространенной версии – в результате давки и ран, нанесенных саперными лопатками. Так называемая «комиссия Собчака», которая потом проводила расследование, так и не установила, кто отдал приказ на вытеснение людей с площади.
Многие утверждали, что приказ этот отдал именно командующий округом. Так или иначе, жесткость генерала Родионова если и не привела к решению самой грузинской проблемы, то сыграла положительную роль в его карьере. Ситуация в Грузии последовательно ухудшалась, и тбилисские события лишь привели к всплеску популярности Звиада Гамсахурдия, в итоге ставшего президентом. В нашем полку лидера грузинских националистов абхазы и осетины называли не иначе как «Змияд», а в Москве я столкнулся с новой для меня поговоркой: «Геморрой и Гамсахурдия». Что же до генерала Родионова, то Игорь Николаевич уже в августе 1989 года был переведен обратно в Москву и в конце концов занял, хоть и ненадолго, пост министра обороны.
Но все это произошло потом. А в тот день генералу Родионову сообщили, что в 130-м артиллерийском полку в Кутаиси произошло ЧП: из окна выпал военнослужащий. Диалог пересказали, конечно же, наши штатные «уши» из штаба корпуса.
– При каких обстоятельствах? – пробасил генерал. Сначала повисла пауза, а потом из Кутаиси раздалось какое-то нечленораздельное мычание.
– В чем дело? При каких обстоятельствах, я спрашиваю!
– Э-э-э, при отправлении естественных надобностей, товарищ генерал! – набравшись духу, отрапортовал дежурный из Кутаиси. Опять пауза, только теперь уже в Тбилиси.
– Он срал из окна, что ли? – генерал слово в слово повторил вчерашний вопрос нашего замполита.
– Так точно, товарищ генерал!
– Ну… Он хоть живой?
– Так точно, товарищ генерал!
Полученные ответы настроили генерала Родионова на философский лад.
– Сколько лет уже служу, но такого случая не припомню! – заключил он и перешел к следующему вопросу.
Вот так мы отметили наши «сто дней до приказа». Хотя нет, празднование мы продолжили большой увольнительной в Цхалтубо, куда отправились вместе с нашими девчонками. Знаменитый курорт располагался совсем рядом с Кутаиси, всего в девяти километрах и я, как человек любознательный, очень надеялся, что смогу побывать в Сатаплийских пещерах, чтобы своими глазами увидеть следы динозавров.
К сожалению, сделать этого мне не удалось. План поездки пришлось переиграть, потому что Олегу просто необходимо было закупиться какими-то одному ему известными товарами, так что все свелось к однодневному шопингу с попутным посещением заведений общественного питания. Мое разочарование усугубилось знакомством с пивом, произведенным на этом славящимся своими целебными источниками курорте. Зачем в Грузии в целом, а в Цхалтубо в частности, варили пиво, я не знаю до сих пор. Но все еще искренне считаю цхалтубское пиво самой мерзкой разновидностью этого напитка в мире.