Армейские рассказы

Бегом, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся на второй этаж и забежал в кабинет. Схема стояла за шторой, там же, где я ее и поставил. Вздох облегчения вырвался из груди. В нашем кабинете сидели три офицера и одна женщина, но никому и в голову не могло прийти, что за шторой стоит секретная схема. Больше в такие дурацкие ситуации я не попадал, но однажды стал свидетелем скорее комичной, чем трагичной ситуации, в которую попал Федя Шкурин.

С Федей мы вместе учились в военной академии. Майор Шкурин был веселым и жизнерадостным человеком, с громким заразительным смехом и чувством юмора. Сразу после поступления в академию нас, слушателей, предупредили, что теперь главная наша задача, это не потерять секретные документы, и не связаться с иностранкой, тогда мы гарантированно закончим академию, не зависимо от успехов в учебе. И вот мы сдавали очередной экзамен по секретной дисциплине. Федя перед экзаменом переволновался, и у него немного прослабило живот, буквально перед его заходом на экзамен. Федя, вместе со своим секретным портфелем, убежал в туалет, тем самым пропустив свою очередь. После возвращения он еще полчаса простоял под дверью аудитории, ожидая, когда выйдет с экзамена очередной слушатель, и ему можно будет заходить. Федя очень волновался, и ему хотелось поскорее сдать этот экзамен и снять стресс парой кружек пива. Наконец-то он зашел в аудиторию, но тут же выскочил обратно.

– А где мой портфель? – растерянно спросил он присутствующих.

– А нам откуда знать? – ответили ему, – ты стоял без портфеля.

– Куда же он делся, – не мог понять Федя, – я ведь его вместе с вами получал.

– Наверно в туалете оставил, – вдруг осенило Федю.

Федя со всех ног бросился в туалет. В крайней от окна кабинке, которую полчаса назад посетил Федя, на подоконнике стоял его секретный портфель. От радости Федю еще раз прослабило, и он пропустил еще одну очередь. В итоге Федя экзамен сдал успешно, но последним. После экзамена мы всем отделением посетили пив-бар, где отметили успешную сдачу экзамена. Все радовались, что сбросили очередной груз в виде экзамена, Федя также пытался улыбаться, но в этот день он почему-то не шутил, и не было слышно его заразительного смеха.

Кара Божья

После окончания академии им. Ф.Э. Дзержинского я был назначен на должность преподавателя кафедры связи в один из ВУЗов РВСН. В день моего прибытия на месте был только один преподаватель, Данилкин Владимир Петрович, да и тот был в наряде дежурным по факультету. Все остальные находились в отпусках. Он и начал вводить меня в курс дела, прежде всего я написал два рапорта: на постановку в очередь на жилье, и на постановку в очередь на мебель, через семь лет жилье я все-таки получил, а вот по поводу мебели я больше так ничего и не слышал. Через пару недель все были в сборе и началась подготовка к занятиям. Приехавший из отпуска Володя Цымбалюк, сразу же сделал мне замечание за неправильное обращение к товарищам. Я обращался ко всем по имени-отчеству, как было принято у нас в управлении армии, где я служил перед поступлением в академию, а в училище, оказывается, к равным по должности и званию было принято обращаться только по имени. Я, естественно, исправился, и стал к товарищам обращаться только по имени, ко всем, кроме Стерненко, его как-то язык не поворачивался называть Володей, поэтому я его всегда называл Маркович, без имени, вроде бы и не слишком официально, и с уважением.

Мне, как начинающему преподавателю, начальник кафедры, Сердюкин Владимир Иванович, порекомендовал сходить на занятия к опытному преподавателю Георгию Ивановичу, внимательно там все посмотреть и учиться на примере старших товарищей. Георгий Иванович мне сразу понравился, выше среднего роста, подтянутый, жизнерадостный, он был как-бы внештатным заместителем начальника кафедры, так как при любых проверках Владимир Иванович брал больничный, и Георгий Иванович всегда на время проверки оставался за начальника кафедры. На занятии, которое я посетил, Георгий Иванович требовал неукоснительного соблюдения устава, чувствовалось, что занятие проводит очень требовательный офицер. К курсантам он обращался не просто по фамилии, а так, как обычно делалось только на строевых занятиях: «курсант Петров», «курсант Сидоров». Названный курсант обязательно должен был ответить «Я», и отвечать на вопрос стоя по стойке «смирно», в противном случае, сразу же следовало замечание – «товарищ курсант, руки правильно возьмите». После команды «садитесь», курсант отвечал «есть», и только после этого садился, в противном случае, следовала команда «встать», и повторная команда «садитесь». Такой стиль проведения занятий раньше я наблюдал только на занятиях по строевой подготовке и на занятиях по изучению уставов, ни в харьковском училище, ни в академии, где я раньше учился, на обычных занятиях такой стиль не применялся, поэтому, я этому очень удивился, преподаватель тратил порядка 25 процентов драгоценного учебного времени на привитие уставных навыков.