Армия любовников

— Я могу исполнить какую-нибудь мечту ваших детей, — настаивала Ольга, но Оксана вытащила из ее рук «шею дерева» и сказала тихо: «Да что вы!» И улизнула из квартиры не то смущенная, не то оскорбленная, не то испуганная «этой женщиной».

— Деньги ей не нужны! — возмутилась Ольга. — Это же надо!

— Что с тобой? — спросила я. — Где твое лицо?

Видимо, то, что она так сильно отвлеклась на Мотю, сбило ее с толку, она даже чуть поежилась в своем теле, ища то, с чем она ко мне шла.

— Скажи, — резко спросила она, — вот ты живешь со своим почти сорок лет… Это можно назвать любовью — или это уже совсем другое?..

Так я и стану ей говорить о себе. Нет на земле такого человека, с которым я бы стала обсуждать саму себя и свои чувства к кому бы то ни было. Моя душа — это мой строго охраняемый загон. Я тут и пристрелить на кордоне могу, если что… Я и сама лишний раз не лезу туда с ревизией. Я ей верю, моей душе. Она у меня девочка умная. Когда я по человеческой подлости сотворю какую-нибудь гадость, она мне устроит такой тайфун, такое торнадо, что мало не покажется. Ну что я могу сказать? Мои отношения с мужем — они под ее юрисдикцией. Любовь не любовь, я не знаю, что это… Но это у меня неговоримо…

Ольга ждала ответа на вопрос, а я пошла включать чайник. Вернувшись, я сказала:

— Когда-то попробовав, я отвергла измену как не подходящий для меня способ жизни… Даже если он радость…

— Ну понятно, — перебила она меня. — Ты у нас поэтому хорошая. Я же ничего не отвергла… Я вполне по этому делу… И потому плохая… Я тут даже не спорю… Зачем пришла? Забыла… А! Вот это… Оскорбительно или нет признаться, что мужики у меня не держатся, или так мне и надо?

— Чего ты хочешь? — спросила я, когда она мне все рассказала. — Ты сама предлагаешь необременительность отношений. Пришла, дверь закрыла… Какого ты ждала от этого навара?

— Значит, сама виновата, — ответила она. — А сразить я по-женски уже не могу? Ну, посмотри на меня и скажи! Так, чтоб после меня уже никого не захотелось?

— Еще в древних книгах сказано, что вода сия есть одинакова на вкус из всех источников. Ну что ты как маленькая!.. К тебе грамотный пришел, книжки читает на ночь… Это же не Миша, у которого по молодости лет каждый день солнцестояние. Просчиталась ты с членкором… Тебе что, так не терпелось?

— Да, — ответила она. — Не в том смысле! Мне хочется причалить…

— У тебя еще времени уйма. Ты еще и родить можешь…

— Нет, — ответила она. — Нет. Хотя на самом деле мне нагадали длинную жизнь. Ты права. Время еще есть. Но меня так это заело… Мясо приготовила. Такое на мне было белье. Сейчас ведь можно купить что хочешь. Маньку спровадила к отцу, у того день рождения, и они с молодой купили гарнитур. На мои денежки, между прочим… Маньке нравится у них бывать. Новая новость… Я потом целый вечер лежала и смотрела в потолок… Ни одного звонка, ни одного… Даже встала проверить, работает ли телефон. И поняла: муж нужен именно для таких случаев. Когда ты никому, никому не нужна, он выходит из соседней комнаты. Пузыри на коленях, волосята на голове реденькие, такой никому не нужный, но свой. Так?

— Так, — ответила я. — Тут есть ключевое слово «свой».

— А-а… — протянула Ольга. — Значит, мне это не подходит. Значит, правильно, что Кулибин живет в другом месте. Я маркиза хочу. Маркиза… Чтоб у него хватило ума на элегантный уход, чтоб не стремглав… Черт знает что! Лучше б я была фригидной, как в детстве. Такая хорошая, чистая независимость. И изнутри тебя ничего не скребет.

Потом она стала просить меня уговорить Оксану Срачицу продать ей Мотю, с Оксаны переметнулась на Членова.

— Вот бы встретиться, чтоб гордо пройти мимо, — сказала Ольга. — Тут фильм смотрела. Соплячка, лет двадцати пяти, перечисляла тридцать своих любовников очередному хахалю. И про каждого нашла доброе слово. Даже такое: «язык крепкий». Во-первых, тридцать я бы не вместила. А во-вторых… Знаешь… Каждый раз… Или почти каждый… Мне хочется думать, что это навсегда… Что за идиотка?

ИЛЬЯ ПЕТРОВИЧ