Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова

– Кто-то писал, что отец работал в банке, начальником службы безопасности. Не работал он в банке. С момента освобождения в 2009 году, в течение полугода он вообще не мог устроиться на работу. Потом он работал в Государственном унитарном предприятии по эксплуатации высотных и административно-жилых домов. Начинал он там с обычного инженера. И дошел до должности замдиректора филиала…

– На эту фирму отца устроили бывшие сослуживцы? Как он на эту работу попал?

– Помогли друзья, близкие знакомые.

– А пытался он сам на работу устроиться?

– Пытался на протяжении 6–8 месяцев, ничего не получалось.

– В чем проблемы были?

– Наверное, все-таки узнаваемость была – это один вопрос. Иные работодатели боялись столь одиозную личность брать к себе на работу. Отец тоже на эту тему не много говорил, но я видел, что он нервничал по этому поводу. Говорили: «Да, Юрий Дмитриевич, мы вас уважаем, но»… Только в сентябре 2009-го он смог устроиться.

Созидатель в неволе

– Ваш отец отбывал срок в колонии, которая в Ульяновской области. Вы с мамой получали от него письма? Он звонил, вы ездили к нему?

– Да, конечно. Я учился недалеко – в Ульяновске. В суворовском военном училище.

– Вы учились в суворовском училище, а наверняка была же молва, что ты сын Буданова, что Буданов в тюрьме… Как-то сказывалось это на вашем существовании в суворовском?

– Абсолютно никак не сказывалось. Наверное, потому, что все относились с уважением к отцу. И мне нужно было соответствующе себя вести, дабы не опозорить фамилию. С меня был двойной спрос. Учителя иногда говорили: «Валерий, ну как же так ты урок не выучил? Ты же сын полковника Буданова!». И мне было стыдно…

Когда я приезжал, все работники исправительного учреждения старались помочь. Потому что с уважением относились к отцу. При прохождении на территорию каждое лицо досматривается, будь то работники или не работники. Меня не шмонали, не досматривали.

– И еще ваш отец говорил, ему в знак уважения и должность в заключении досталась «блатная» – он был кем-то вроде начальника спорткомплекса.

– Он спортзал поднял с нуля и до уровня спорткомплекса, который не во всех городах есть. Он полностью его отремонтировал. За счет администрации, за счет друзей, которых он просто просил: «Привезите стройматериалы, краску, спортинвентарь». Мне звонил: «Нужна сетка для теннисного стола, привези». Я покупал сетку в магазине за свой счет и вез ему. Потому что у него была душа расположена, чтобы навести порядок, где бы он ни был.

– Давайте вспомним эпизод, когда несколько раз вставал вопрос об условно-досрочном освобождении отца. В Чечне тогда такая буча поднялась против этого!

– Там, помимо УДО, было два ходатайства о помиловании на имя президента России. Осужденный имеет право подавать ходатайство о помиловании.

– Какой был ответ?

– Со стороны властей никакой реакции не было. А со стороны жителей Чеченской Республики, вы сами прекрасно все знаете… И отец, дабы не провоцировать какие-то действия со стороны властей, решил не ставить в неудобное положение администрацию колонии, где отбывал наказание. Он оба раза отзывал ходатайства. Это что касается ходатайства о помиловании. Что касается УДО. Все четыре раза ему отказывали в условно-досрочном освобождении, ссылаясь на недостаточность исправления осужденного гражданина Буданова. Когда он уже в пятый раз подал, Димитровградский городской суд удовлетворил ходатайство. И в январе 2009 года отец был освобожден. Условно-досрочно.

– А как у вашего отца складывались отношения с Шамановым? И когда они вместе воевали в Чечне, и когда Шаманов стал губернатором Ульяновской области, и когда стал командующим ВДВ?

– Владимир Анатольевич поддерживал нашу семью – как морально, так и материально. Он никогда не бросал отца. Если вы помните, на первое судебное заседание он приехал в Ростов-на-Дону, ничего не побоявшись.

Из зоны – в златоглавую

– Куда Буданов после освобождения из колонии поехал?

– Он приехал к нам домой. В Москву.

– Каким образом ваша семья оказалась в Москве?