Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова

В столовой артиллерийского полка – 400 посадочных мест. На желудок контрактника 24 часа в сутки работает 120 гражданских наемников (три смены). Официанты и повара держатся за свое место зубами – за забором части им не найти такой работы.

Город в голубом берете

Уезжая из Пскова, я долго смотрел в окно вагона на город, который немного пробежал за поездом и, запыхавшись, отстал.

Я держал в руках книжку, подаренную мне генералом Семенютой, в которой были такие простенькие слова: «Псков всегда была военным оплотом Руси». После древних дружин времен Александра Невского, после героев первой и второй мировых войн пришла пора быть тут военным оплотом 76-й гвардейской ВДД, в которой почти каждый восьмой – псковитянин. Мне вспомнилось, что многие улицы и переулки названы в честь героев дивизии нашего времени. Есть даже единственная в мире площадь Десантников. Естественно, псковских.

Июнь 2004 г.

Чем больна российская оборонка?

В. Баранец: – Тема нашего очередного «Военного ревю» называется «Чем больна российская оборонка?». В студии я, военный обозреватель «Комсомольской правды» полковник Виктор Баранец, и мой постоянный собеседник военный эксперт полковник Михаил Тимошенко. Минутки три-четыре отниму у вас, чтобы доложить вам общую диспозицию этой проблемы. А потом Михаил выскажет свое видение.

Итак, какую оборонку Россия приняла у СССР? Это было более двух тысяч предприятий (сейчас их стало 1600), на которых работало более двух с половиной миллионов людей. Дальше наступил период стагнации, недофинансирования, когда наша оборонка спасалась почти исключительно за счет иностранных военных заказов. В тот период я приехал к одному генералу военно-промышленного комплекса и сказал: «Что же вы делаете, предатели, вы 75–80 % своей продукции гоните за рубеж!». А он ответил: «Остынь, полковник. Вот эти вот китайские, индийские, малазийские деньги сегодня и спасают нашу оборонку».

Так длилось лет десять. Вы помните, был период конверсии, когда мы вместе с ракетами клепали кастрюли, лопаты, иногда даже титановые. Ходят такие легенды. Поэтому мы сегодня имеем то, что мы имеем. Сейчас Михаил продолжит. Но я бы не хотел, чтобы здесь прозвучал некий некролог. Сегодняшняя оборонка очень разная. Она… такая островная. Есть острова, которые еще способны делать продукцию мирового плана. Хотя и тут мы можем предъявить какие-то претензии, но, тем не менее, покупают. Не зря же мы на втором месте в мире по экспорту вооружения. И есть, конечно, серенькая зона, где кое-что еще фурычит, где мы пытаемся что-то сделать. И есть провальная зона, где мы уже не делаем то, что можно продавать.

Еще одна трагедия. Мы за эти двадцать лет очень сильно насытили мировой рынок вооружений. И китайцев, и индийцев накормили по горло. Они уже даже нами брезгуют. Мы шли даже на то, что продавали лицензии, фактически свои ноу-хау. Этим помогали будущим покупателям и сужали свой рынок. Вот сейчас у нас такое положение. И здесь появился Рогозин, который на чапаевском коне ездит по военно-промышленному комплексу, делает заявления о том, что у нас будет. Но если и будет, то через двадцать, через тридцать лет. А армия говорит: я хочу оружие сейчас, и хорошее. Кроме того, появилось новое поветрие. Прежде чем передать слово Тимошенко, должен сказать, что не от доброй жизни мы стали покупать израильские беспилотники, французские большие десантные корабли, итальянские броневики, уже замахнулись на немецкую сталь, уже замахнулись на снайперские винтовки. Но я заканчиваю, и передаю слово Михаилу Тимошенко.

М. Тимошенко: – Здравствуйте, товарищи. Мы ждем ваших звонков. А насчет нашего УПК могу сказать: вообще говоря, господин Маслюков, последний принц Госплана и председатель ВПК считал, что в Советском Союзе было 1215 оборонных предприятий. А потом они после распада Союза стали плодиться, как кролики. Директора стали делить предприятия на цеха. Каждый цех получал юридическое лицо. И точно сказать, сколько их на сегодняшний день, никто не может. Но трагедия-то в другом. С распадом Союза распались кооперационные цепочки. И многие наши производства или испытательные станции, например, торпедного оружия, оказались за рубежами страны.

В. Баранец: – И ракетное оружие тоже. Днепропетровск.

М. Тимошенко: – Тут видишь, совсем весело. Вот мы собираемся и даже проанонсировали, что к 2018 году сделаем новую, тяжелую, жидкостную ракету. И тут же начались вопли: «Мы будем делать ее вместе с «Южмашем»! Я хотел бы посмотреть на того, кто это пишет, и спросить: он читал соглашение, которое Украина подписала с Соединенными Штатами относительно «Южмаша»? Думаю, что нет. Потому что если б читал, он бы даже не заикнулся об этом. Потому что трудно сказать, чей же это сейчас завод и кто же им управляет.