Армия США. Как все устроено

Заходим в этот красно-кирпичный барак. Внутри – офис офисом, никакой военщины. Коричневые стеллажи, шкафы, конторки, снующие между ними дамы в форме и в штатском платье, громкий гомон. Есть и мужчины-офицеры. Они лавируют с прилепленными к щекам телефонами и с папками под мышкой. На стене табличка: «Носить головные уборы и отдавать честь запрещено».

Я никак не могу понять… В армии я или нет? Вроде кругом офицеры, сержанты. Но вот эти американские военные, как клерки, выглядят сугубо гражданскими людьми. Мягкие какие-то, бледнолицие. Такое впечатление, что в мундир, опрятный, выглаженный, их нарядили временно и случайно. Пухлые щечки, круглые очочки, шустрый взгляд, улыбчивость… Наши же офицеры, что ни надень на них – хоть мундир, хоть треники, все равно выглядят как хищники. Да одна походка чего стоит. Вечно идут как в строю. Движения резкие, лица сухие, неулыбчивые, кожа дубленая, скулы острые, взгляд колючий, ищущий врага даже в бане. Печать войн и полигонов. Если я и преувеличиваю, то совсем чуток.

Виталик толкается в офисе со включенной камерой. Его никто не останавливает. Снимает парень? Значит, так надо. Просто не обращают внимания.

Мы с Петром прижаты суетой к ресепшен – это обычная стойка, ну как в гостинице для регистрации, ни дать ни взять. На стойке – диплом в рамочке: «Мудрой женщине. Смелость, сопереживание и творческий подход». И вот к нам выходит сама хозяйка, старший воинский начальник. Да-да, женщина-комбат. Чуть склонив голову, представляется:

– Командор Лейн Бун.

Породистая и красивая, лет пятидесяти или чуть больше, подтянутая фигура, смуглая кожа, выдающая латинских родственников, часы, браслет, кремовый брючный костюм, «фруктовый салат» со значком (скорпион на фоне земного шара), короткая стрижка, волосы жесткие, как щетка – «соль с перцем», черные глаза. Поведение – спокойствие и уверенность.

– Знаете, пожалуй, первое, что я вам покажу, – зал для присяги. С этого, мне кажется, нужно начать.

Через распахнутые стеклянные двери мы входим в большую комнату с бордовым ковровым покрытием. На входе табличка, дословно: «Комната клятвы». Стены, обшитые лакированными панелями под светлое дерево. Прямо маленькая трибунка с эмблемой департамента Минобороны, позади трибунки ряд стоящих знамен. Розовый потолок, лампы дневного света.

Бун проводит в пространстве длинными красивыми пальцами.

– Новобранцы присягают Америке и уезжают в Форт Джексон, штат Южная Каролина, город Колумбия. Именно здесь, в этом зале они превращаются из гражданских в военных. Становятся частью правительственной машины.

Я задаю глупый вопрос:

– Все?

Лейн Бун смотрит на меня, как на прелестного песика. Потом закрывает глаза (ну почему этот русский не понимает очевидного?!) и, только вновь открыв их, отвечает:

– Бывает, люди не проходят физическую квалификацию. Часто из-за большого веса. Это серьезная проблема. И мы не приводим их к присяге, даем им время похудеть.

Надо же, похудеть. У нас в России таких проблем нет. У наших новобранцев другие проблемы. Нас тут специально возили в пресс-туры по Забайкальскому военному округу, чтоб мы сняли полки дистрофиков. Реально. Дефицит веса призывников – вот наш бич. В столовых дивизий, где мы были, есть даже отдельные залы для дополнительного питания. Чтоб потолстеть.

Командор Бун бьет в ладоши:

– Так-так! Сейчас здесь начнется процесс!

Ого! Мы можем снять присягу! Сейчас под барабаны сюда промаршируют худые выглаженные и выдраенные бойцы. Торжественность – она всегда хороша для пленки. Но что я вижу? Вразвалку в красный зал заходят несколько человек. Боже, что это?! Вот это форма одежды для присяги! Один, европейского вида, в полуармейских брюках и в светло-голубой рубашке поло навыпуск. Второй, судя по всему, перс, темнокожий и вроде одет неплохо – темная рубашка, темные брюки. Но вот туфли с тонкими загнутыми носками… Напоминает нашего закавказского человека на свадьбе. А рядом чел в огромной синей футболке и широченных черных спортивных штанах с кроссовками, копна волос с пышным хвостом, собранным на затылке. Дальше. Человек в черной рубашке, опять же навыпуск, и в просторнейших джинсах, сшитых из кусков синей и голубой ткани. Рядом японец или китаец, а может, кореец или вообще монгол, в цивильной рубашке, заправленной в блестящие китайские треники. Завершает этот парад индус в национальном костюме (шаровары и рубаха-плащ). Вот это гвардия! Самые лучшие! Каждый выбран из ста пятидесяти претендентов!

Все становятся в одну шеренгу на расстоянии метра друг от друга. Принимают спортивную стойку: ноги на ширине плеч, руки за спину. Зашедший следом сержант командует:

– Группа, внимание!

Новобранцы принимают строевую стойку. Лица сосредоточены. Каждый смотрит перед собой. Другой сержант, симпатичная молодая блондинка, тоненьким голосом зачитывает вопросы, на которые армейская молодежь отвечает хором:

– Йесс, мэм! (Да, мадам!)

– Поставлены ли вы в известность о законе, говорящем, как носить форму одежды, и о том, как осуществляется военное правосудие?

– Йесс, мэм!