Армия Трясогузки. Повесть

Был за Читой карьер, в котором добывали песок, а рядом - лесопилка. Она уже не работала. Оборудование увезли. Крыша и стены обвалились. Уцелела только бывшая котельная. Она служила для читинских беспризорников пристанищем. Здесь они ночевали, здесь делили добычу.

Руководил ими бывалый беспризорник Хрящ. Особой силой он похвастаться не мог, но был похитрее, поумнее других и лицом выделялся. Угловатое, сухое, оно, казалось, состояло из одних хрящей. Глаза серые, но выразительные, властные и часто страшные. Он мало говорил. Взглянет - и все понимают, что приказал Хрящ.

Следуя за маленьким беспризорником, Трясогузка с Цыганом подошли к царству Хряща.

Среди торчавших во все стороны балок лесопилки кто-то промелькнул и спрятался за обвалившейся трубой. Трижды раздался тонкий предупреждающий свист.

- Служба у них поставлена хорошо! - похвалил караульного Трясогузка.

- А сколько их? - с тревогой спросил Цыган. - Изобьют ещё!

- Накормят! - уверенно ответил командир, будто шёл к старым и добрым друзьям.

Больше никто не появлялся на развалинах, но, когда мальчишки подошли поближе, из всех щелей, как муравьи, поползли беспризорники и плотным кольцом окружили незваных гостей.

- Здорово! - по-свойски приветствовал их Цыган.

Никто не ответил, но и никто пока не лез драться. Все ждали Хряща. Как он скажет - так и будет.

Круг разомкнулся. Из пролома в стене вышли два высоких и сильных парня. Они вынесли плетёное кресло. За ними, не спеша, появился и сам Хрящ в мятом, похожем на гофрированную трубу цилиндре и в чёрной поддёвке. Сел в кресло. Телохранители встали по бокам.

- Здорово! - повторил Цыган.

Хрящ даже не взглянул на него. Он смотрел на гитару, шевелил хрящеватым носом. Перевёл взгляд на правого телохранителя, спросил:

- Что за артисты?

- Пожрать бы! - сказал Трясогузка. - А потом и поговорить можно…

Тонкие губы Хряща чуть раздвинулись, и вся толпа беспризорников захохотала. Царёк перестал улыбаться, и все умолкли. Короткий кивок головы - и правый телохранитель пошёл на Трясогузку, но отлетел, наткнувшись на встречный удар. Царёк взглянул влево - на второго телохранителя. Теперь уже два парня пошли на Трясогузку.

Несдобровать бы ребятам, если бы не гитара. Цыган сдёрнул её с плеча, ударил по струнам и запел тоскливым, отчаянным голосом:

Ах, где мой табор, маманя с батей?…

Это было так неожиданно, что все замерли. А Цыган прошёлся пальцами по струнам, заставил гитару заплакать и пропел, точно пожаловался на свою горькую судьбу:

Пришли солдаты да на закате…

Разжались кулаки у беспризорников.

И грянул выстрел! -

с болью пел Цыган.

Второй и третий!…
И сиротою рассвет я встретил…

Погасли злобные огоньки в глазах беспризорников. Гитара рыдала, а Цыган пел - рассказывал о горе, о сиротской жизни. Хрящ надвинул на глаза мятый цилиндр и, когда Цыган замолчал, глуховато объявил:

- Обед!

Потом он подозвал Трясогузку и Цыгана и грязным пальцем с длинным ногтем указал на самое почётное место - у своих ног.

Лужайка перед развалинами превратилась в столовую. Для гостей на земле постелили салфетки - листовки, которые днём лётчик сбросил с аэроплана. На эти салфетки телохранители выложили хлеб, колбасу и даже сахар. Цыган с Трясогузкой набросились на еду. Жевал что-то и Хрящ, и телохранители, и все беспризорники, рассевшиеся вокруг кресла царька. Никто не разговаривал. Слышалось чавканье и тихое всхлипывание.

Трясогузка оглянулся, но не увидел, кто плачет.

- Кто это? - спросил он у Хряща.

- Малявка! - с презрением ответил царёк.

Услышав своё прозвище, из-за груды битого кирпича выглянул тот малыш-беспризорник, который пытался стащить мясо.

- Ты чего? - крикнул Цыган. - Руки болят?

Малявка замотал головой и жалобно заморгал глазами. На грязных щеках белели промытые слезами извилистые полосы.

- Есть хочу! - пропищал он.

- Не заработал! - изрёк Хрящ.

Цыган подмигнул Малявке, вскочил на ноги и разыграл всю сцену, которая произошла у походной кухни. Он был то Малявкой, то кашеваром. И голос у него менялся. Он то пищал, как Малявка, то рычал и ругался, как тот солдат. Беспризорники хохотали. Улыбался и Хрящ тонкими губами. А Цыган, показывая, как Малявка вылетел из ворот, несколько раз перевернулся в воздухе через голову и попросил у царька:

- Накорми ты его!

Хрящ повелительным жестом вытянул руку. Телохранитель вытащил из кармана большой кусок сахару и положил ему на ладонь. Сахар полетел через головы беспризорников. Малявка поймал его, спрятался за груду кирпича, и оттуда сразу же долетел громкий хруст.

За обедом Трясогузка поднял листовку и прочитал первую строку:

- «Товарищи солдаты! Против кого вы воюете? Атаман Семёнов и японские генералы обманули вас!…» Откуда это у тебя? - спросил он у Хряща.

- С неба! - усмехнулся царёк.

- Спрячь подальше, а то сам на небо попадёшь!

- Ты не пугай! - нахмурился Хрящ. - Поел и отвечай: кто такие, зачем притопали?

Ссориться с царьком было невыгодно, и Трясогузка сказал уважительно:

- Помощь твоя нужна. Без тебя - амба!