Армия жизни

И когда все произошло, вспомнили и недомолвки в разговоре, и молчание в ответ на прямой вопрос: «Не обижают ли тебя?», и это — «не умеет кусаться».

Теплоход «Рыбинск» тем временем вернулся в Москву, в Южный порт. Упросили следователя водной милиции допросить членов экипажа. Московский следователь успел допросить троих. На большее не хватило времени: в ту ночь теплоход снова ушел в рейс. Мать Сергея позвонила заместителю главного инженера Московского речного пароходства по охране труда и технике безопасности, спросила, почему же после ЧП не задержали теплоход, не выяснили все до конца. Услышала в трубке: «Ну и что? Из-за вашего сына вся работа должна была остановиться?!» И — короткие гудки.

Так прошла первая неделя с того злосчастного понедельника.

Когда я впервые слушал рассказ Лидии Тимофеевны у нас в редакции (а на дворе уже стоял декабрь и сколько кабинетов обошла она за это время!), подумал о том, что не могло так быть, что беда заволокла ей глаза и говорит сейчас ее голосом, что наверняка останавливались теплоходы и поднимались в воздух вертолеты, что кто-то так, как и она, до сих пор не спит ночами, а если и спит, то, разбуди его среди сна, спроси: «Вы помните, как начался для вас понедельник 19 сентября?!» — ответит не задумываясь: «С ЧП на „Рыбинске"». И если говорит Лидия Тимофеевна о том, как измотали, измучили ее безрезультатные хождения по инстанциям, то это опять же следствие непроходящего душевного потрясения, а «инстанции» — то уже давно приняли все меры для установления истины!

Но декабрьская поземка мела за окном редакции, и выходило, что ответ на вопрос: где Сергей? — до сих пор не получен. Неужели такой неразрешимой оказалась загадка исчезновения?

Визит, письмо, кабинеты: один, второй, третий; снова письмо, телеграмма, телефонный звонок, поездка в Кимры: может, там кто-то вспомнит Сергея во время последней остановки «Рыбинска»? И снова хождение по инстанциям. Порог за порогом, кабинет за кабинетом. Лидия Тимофеевна требовала: выясните, может, на теплоходе была авария? Может, Сергей исчез раньше, чем появились запись в вахтенном журнале? Может, он стал жертвой преступления? В ответ неопределенное: «Разбираемся».

Но что же происходило тем временем в «инстанциях»?

Они спорили, кому же искать пропавшего курсанта.

Директор техникума показал мне два удивительных документа. Оказался бы сейчас другой повод, не стоял бы на нашей истории знак трагедии, можно было бы их высмеять, написать легкий фельетончик, в очередной раз удивиться терпеливости бумаги и обыкновенному чиновничьему равнодушию тех, кто эти бумаги подмахивал. Но сейчас не до смеха.

В ноябре техникум, вслед за родителями, решил выяснить, каковы же результаты розыска Сергея, обратились в отделение милиции по его месту жительства и получили следующий ответ, датированный 15 ноября: «На ваше письмо, адресованное в 87-е отделение милиции г. Москвы, Бабушкинское районное управление внутренних дел сообщает, что розыск без вести пропавшего Сергея Ивановича, 1965 года рождения, проходившего производственную практику на т/х „Рыбинск", осуществляет УВД Вологодского облисполкома».

Тогда, может быть, Вологда даст ответ, что с Сергеем? На ответе стоит дата — «21 ноября». Ответ гласит: «Розыскное дело на без вести пропавшего находится в 87-м отделении милиции г. Москвы».

Вот что, оказывается, происходило в тех самых «инстанциях», пока родители Сергея писали письма, посылали телеграммы и обивали пороги кабинетов. Бумаги путешествовали, почти как в старой пьесе: из Москвы — в Вологду, из Вологды — в Москву. На бумагах ставились даты, бумаги скреплялись разнообразными подписями, запечатывались в конверты, а время шло. Время шло неумолимо, все дальше и дальше отходил в прошлое тот сентябрьский полдень. Все меньше шансов оставалось на то, чтобы истина была установлена: ее заметало время. Заканчивалась навигация, распускались по домам экипажи, тонкая корка льда покрывала Рыбинское водохранилище. Кто теперь разгадает тайну?..

Мы шли по следам расследования происшествия на «Рыбинске». Встречались, с кем получалось встретиться, искали документы, которые могли найти. В Москве, в Ярославле, в Вологде. И чем больше накапливалось свидетельств, тем чаще и чаще возникал вопрос: да считает ли кто-то себя виноватым в этой истории?

Виноватым? Ясно, ЧП! Понятно, парень пропал: горе для родителей, беда, которую и сравнить-то не с чем, разве что с точно такой же. Но не по злому же умыслу действовали участники горе-поиска, чтобы обвинять их в умышленном бездействии, не имели, не могли они иметь что-то лично против Сергея (и в глаза его никто не видел).

Больше того! Спроси сейчас любого человека, причастного к поискам Сергея, и каждый, если вспомним, скажет, что он-то лично сделал все, что мог, да еще обидится, услышав хоть какие-то обвинения в свой адрес.

Московское речное пароходство организовало интенсивные поиски — траление дна. Вологодская транспортная прокуратура возбудила уголовное дело. Милиция завела дело розыскное. Что же еще?