Арни снова голоден

Так неуловимая, как мститель из одноимённого фильма, Надя в первый раз попалась, и на какое-то время кухонные злоумышленники хулиганить перестали. А дядька-фронтовик её так и не сдал. Пожалел.

Глава 6. Советские дети ходят в детский сад

В тот вечер мать пришла с работы позже обычного, возбуждённая и недовольная. Она приказала Олегу идти в кровать, а, когда тот принялся капризничать и сопротивляться, грубо схватила непослушного мальчишку за шиворот, несколько раз потрясла ребёнка для острастки и швырнула его на пол. Дезориентированный пацан на несколько секунд замолк, резко выдохнул, всхлипнул, набрал полные лёгкие воздуха и закричал.

– Заткнись, глупое отродье! – злобно процедила мамка в сторону опрокинутого сына под его набиравший обороты рёв. Она никогда не толкала слабенького Олежку в полную силу, опасаясь покалечить его и без того хлипкий организм, но тщедушный и хрупкий сын всё равно ушибся и уже закатывался в диком, нечеловеческом крике. Олег всегда визжал громко и пронзительно, как свинья при забое. Надины уши заложило. Девочка сглотнула. Ничего себе голос – сирену перекричит. С таким горлом только врагов глушить. Молодец, брат. Революционер. Так и надо. А с мамкой-то что опять случилось? Отец запил? Начальник поругал?

По опыту девочка знала, что вспышка необоснованной материнской ненависти закончится, как и всегда, слезливыми причитаниями и слюнявыми объятиями, поэтому поспешила ретироваться в коридор. Не весть какое спасение, но хотя бы безопасно. Попадать под крепкую мамкину руку не хотелось. Мать минут десять будет кричать, обзываться и драться, а потом предсказуемо успокоится, как будто ничего не случилось. Про таких людей говорят «отходчивая». А Надька терпеливая. Подождёт.

Вечером в коридоре общежития стоял вибрирующий на разные лады гул. Пахло подгоревшим маргарином. Неопрятная соседка в кое-как застёгнутом грязном халате, с дымящейся кастрюлей в руках пронеслась мимо, с деловитым равнодушием. Тут и там открывались и закрывались двери, кашляли мужики, бранились женщины. Словно огромный пчелиный улей, общага гудела, шумела, жила и вызывала желание сбежать от этих звуков и запахов подальше. В деревню. В сарай. В пахучий стог сена.

– Ненормально это, когда ребёнок в садик не ходит!

– Да тебе-то дело какое, Сима? Людка сама разберётся.

Надежда невольно прислушалась. Интересно. Это про какую они Людку? Уж не про её ли мать? И брат Олег – единственный из здешних детей ребёнок, который всё ещё не посещал детский сад. Но мамка говорила, что у брата слабое здоровье. Разве можно ходить в детский сад с таким слабым здоровьем? Если надо, участковый педиатр то же самое про Олежку подтвердит и справку выпишет.

На кухне разговаривали двое. Одинокая еврейка тётя Сима, у которой никогда не было мужа, знала, как воспитывать детей, лучше всех семейных. Эта тощая и вечно голодная женщина совала свой длинный нос повсюду, куда могла его засунуть. И сегодня, видимо, настал черёд нелюдимых Осинцевых. По слухам, Сима недолюбливала молчаливую и недружелюбную Людмилу, но до поры до времени связываться с ней опасалась. Уж слишком охоч был до драки глава их странного семейства. Но страх, как говорится, страхом, а дурной характер покоя скучающей гражданке не давал. Видимо, не сумела утерпеть.

– А я говорю, ненормально! Прячет ребёнка от общества! Мамкин сынок растёт. Он будущий коммунист или собачонок кудлатый? Непорядок. Я везде уже сказала. И куда надо доложила. Партия разберётся. Если надо, я на них в органы опеки нажалуюсь. Не посмотрю, что, – Сима осеклась, запоздало заметив выглядывающее из-за угла широкое Надькино плечо, – Хотя, оно-то правда – Людка умная, ей виднее. Хорошая женщина Людмила.

– Так ты же уже сказала, куда надо? Это ей теперь Олежку в садик сдать придётся, – Сима резко дёрнула соседку за рукав, приказывая замолчать, – Чего? Чего? Ну, ты же сама…

Вооружённая важной информацией, до глубины души возмущённая поведением соседки Надя уже знала, что предпринять. Мать, конечно, вспыльчивая и скорая на расправу, но дочь свою по-своему любит и понимает. Кто у Надьки есть, кроме матери и брата? Никому чужие дети не нужны. Хотят слабенького младшего брата в детский сад упечь? Вот, сволочи, неграмотные люди. Все знают, что в садике инфекции. Даже шестиклассница Надежда. А если он заразится и умрёт? Наде стало дурно. Мать не переживёт. Тоже помрёт. А Надьке что делать? Как с отцом жить? Батя опять пить начнёт, кидаться станет, а её в детский дом отправят. А там, в детском доме, караул. Надька точно долго не протянет.

Таких, как Сима, стукачей в революцию истребляли и правильно делали! Ох, не поздоровится теперь любопытной тётке. Надька облизнула пересохшие губы.