Аромагия

Исмир тем временем коснулся оконного стекла. Прищурился, то ли любуясь, то ли что-то прикидывая. Любопытно, что такого интересного он там обнаружил?!

Видимо, вопрос этот занимал не только меня: все снова примолкли и с недоумением наблюдали за драконом. Смотрелся он, надо сказать, весьма красочно. Белый с голубоватым блеском наряд; светлая кожа, будто искрящаяся льдистым сиянием; холодное сверкание ярко-голубых глаз – такого оттенка бывают айсберги; серебристые пряди волос... Одна из девиц, забывшись, мечтательно вздохнула. А ведь она наверняка не ощущала самой замечательной составляющей облика Исмира – влекущего благоухания сандала! Нежнейший древесный аромат ласково, но властно звал за собой, обещал сладкое забытье...

Бледные лица, расширенные глаза и учащенное дыхание зрителей выдавали их состояние.

У меня закружилась голова, и пришлось впиться ногтями в ладони. Боль несколько меня отрезвила, и дальше я досматривала представление уже почти спокойно. Театр одного актера в исполнении Исмира завораживал, заставляя забывать о действительности, увлекая в придуманный мир. Надо думать, дракон искренне наслаждался происходящим.

Исмир под разными углами рассматривал стекло, затем повернул его так, чтобы было видно всем присутствующим. Оно оказалось непрозрачным – гладкую поверхность затянули кружевные морозные узоры, отчего-то не таявшие от тепла рук.

- Взгляните, - предложил Исмир негромко, не отвлекаясь от своего занятия. – Это стекло из ванной комнаты госпожи Бергрид, откуда я вынул его полчаса назад. Видите, лед все еще не растаял? – он на мгновение умолк, убедился, что аудитория завороженно внимает, и продолжил: - А знаете ли вы, что лед умеет говорить? Он многое помнит и о многом может поведать. Раз уж никто из вас не соизволил признаться, давайте спросим у льда...

Последнее слово он выделил интонацией, словно говоря о стихии, а не о крошечном ее осколке. И столько нежности, столько благоговения звучало в его голосе, столько тоски, что кто-то негромко всхлипнул (и я с огромным удивлением обнаружила, что это был доктор Ильин!).

Исмир тем временем начертал на стекле какие-то таинственные знаки и отпустил его.

- Ах! – слитно вздохнули люди, но оно не разбилось – осталось преспокойно висеть в воздухе, словно на невидимой подставке.

Дракон плавным взмахом заставил его отлететь подальше, в незанятый угол, и заговорил, роняя непонятные слова, словно градины. И, повинуясь его воле, вокруг сгущался туман, в котором проступали очертания незнакомой комнаты: рукомойник, ванна на львиных лапах, пушистый бежевый ковер, яркая мозаика на стене, букет хризантем в напольной вазе и словно намеренно подсвеченная полочка с многочисленными флаконами и коробочками. Место это было мне неизвестно, но судя по удивлению на лицах слуг, они его узнали.

Вот отворилась дверь и вошла женщина, которая принялась наводить порядок. Потом появилась дама лет сорока, судя по властной манере и известному сходству с виденным мной портретом, хозяйка дома. Первая женщина (видимо, личная горничная) начала ей помогать, и Исмир шевельнул пальцами, словно пролистывая ненужные события. Вот ванная снова опустела...

Прошло несколько минут, за которые в том, иллюзорном мире, миновали часы. Дверь снова распахнулась, впуская домоправительницу, которая двигалась неловко и дергано, будто повинуясь пальцам неумелого кукловода. Вот она замерла перед полочкой с притираниями, медленно протянув руку, взяла прозрачный пузырек, откупорила крышку и, помедлив мгновение... вылила его содержимое в раковину!

От этой картины люди будто проснулись: задвигались, переглядываясь и перешептываясь, и постепенно все взгляды скрестились на бледной как мел госпоже Халлотте. Это была вовсе не сияющая бледность драконьей кожи, а усталая тусклость.

- Ну что смотрите?! – не выдержала домоправительница, и голос ее напоминал воронье карканье. – Да, я вылила капли! И что? Это он, он во всем виноват! – она обличающе ткнула дрожащим пальцем в сторону господина Колльва. – Что только нашла наша милая госпожа в этом... этом... простолюдине?! Она подобрала его, как котенка на помойке! Вымыла, обогрела, приласкала! А он, неблагодарная скотина! Да вы только гляньте на него – потный, вонючий, как последняя судомойка! Чемпион, тоже мне!

Она тяжело дышала, с ненавистью глядя господина Колльва, который стиснул зубы и медленно поднялся.

- Значит, это вы отравили Бергрид? – спросил он тихо. – Только для того, чтобы избавиться от меня?!

Халлотта молчала, всем своим видом демонстрируя презрение.

- Не думаю, - вмешалась я, вставая. – Она хотела свалить вину на вас, но не стала бы ради этого давать яд своей обожаемой хозяйке. К тому же вы сами видели – она вылила капли в раковину, а не в питье госпожи Бергрид.

Он глубоко вздохнул и, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, прорычал:

- Тогда кто? Кто?!

- Не знаю, - призналась я уныло. – Увы, не имею ни малейшего представления. По всей видимости, яд добавили в кувшин с водой.