Аромагия. Книга 1

– Не беспокойтесь, я могу себе это позволить, – улыбнулся Петтер, все так же протягивая мне заветный мешочек. – Уннер сказала, какой сорт вы любите.

– Вам не следовало! – покачав головой, повторила я.

Ему и вправду не стоило преступать границу между молчаливым обожанием и ухаживаниями. К тому же просить совета у Уннер?! Впрочем, она ни о чем не подозревала.

Но как же отчаянно хотелось кофе!

Видимо, Петтер понял причины моих сомнений и, приняв самый независимый вид, объяснил:

– Вы же меня вылечили! Считайте это гонораром.

Я невольно усмехнулась: Локи, что за маленький хитрец!

– Это слишком большая плата за лекарство от простуды. – И, видя, как он упрямо нахмурил темные брови, добавила, протягивая руку: – Но я принимаю ее с благодарностью.

Петтер просиял улыбкой, удивительно его красящей, и осторожно вложил в мою ладонь свой дар.

Надо думать, мальчишка охотно присовокупил бы к нему и собственное сердце (он вовсе не казался излечившимся от привязанности ко мне), но уж его-то принимать я точно не собиралась. Наверное, мне не стоило уступать ему даже в малости, однако устоять перед кофе я не смогла.

– Выпьете со мной? – предложила я, разжигая огонь на спиртовке и судорожно пытаясь сообразить, осталось ли у меня печенье с арахисом или хоть что-то, что можно было предложить гостю.

– Нет, – с явственным сожалением отказался он, надевая фуражку. – Мне пора.

И откланялся, оставив меня в обществе кофе, уже поднимающегося шапкой над медной джезвой. Петтер не поскупился, так что от каждой капли превосходного напитка я получила истинное наслаждение.

Настроение мое от этой, казалось бы, мелочи стремительно пошло вверх. Напевая, я принялась за мазь от обморожения, смешивая масла ши, жожоба, какао, кокоса, авокадо и облепиху. Потом по капле добавила настойку календулы и эфир лаванды. Оставалось каллиграфическим почерком (что всегда требовало от меня немалых усилий) заполнить этикетки и расфасовать мазь по баночкам. Скоро она пригодится – разумеется, если еще не все разуверились в аромагии.

– Можно войти? – отвлекая меня от этого священнодействия, прозвучал звонкий голосок.

Девушка, которая стояла у входа, была бы хороша, как картинка, если бы не россыпь прыщиков на щеках и приторно-ванильный, до отвращения сладкий запах.

– Конечно, проходите, присаживайтесь, – гостеприимно предложила я, снимая фартук. – Выпьете чего-нибудь?

Она втянула носом витающий в комнате аромат кофе, поморщилась и отказалась:

– Нет, я ненадолго. У меня к вам очень… личное дело.

– Слушаю вас. – Усаживаясь в кресло напротив, я постаралась принять заинтересованный вид.

Судя по платью, шляпке и драгоценным серьгам, слишком дорогих для этого времени суток, девушка происходила из хорошей семьи, но едва ли постоянно проживала в Ингойе. К тому же в лицо я ее не узнала, а со всеми дамами из местного высшего света я была знакома хотя бы шапочно.

Не решаясь заговорить, девица щелкала замочком ридикюля и кусала алые губки.

– Не беспокойтесь. – Видя сомнения клиентки, я поспешила уверить: – Все, что вы мне расскажете, останется между нами.

– Ну ладно! – с видом, будто делая величайшее одолжение, неохотно согласилась она. – В общем, есть один господин, который… Ну вы понимаете, он за мной ухаживает. Сопровождает на балы, дарит шоколад, и…

Она замялась и опустила взгляд на свои руки, нервно комкающие платок.

– И? – подняв бровь, уточнила я, не понимая, при чем тут я.

– И ничего! – Она словно взорвалась яростью – ароматом перца чили. – Ухаживает! Уже третий год!

Несчастному платку грозила участь в ближайшие минуты превратиться в ворох ленточек.

– А вы не пробовали… немного подтолкнуть его к объяснению? – тщательно подбирая слова, предположила я.

– Пробовала! – энергично подтвердила она, разрумянившись. – Чего я только не пробовала…

Щеки ее алели, видимо, от воспоминаний о многочисленных уловках, коих барышни, стремящиеся замуж, придумали великое множество.

– Так что же вы хотите от меня? – подбодрила я. – Быть может, духи или…

– Нет. – Она энергично встряхнула головой, заставив перья на шляпке заколыхаться. – Я хочу, чтобы он… ну, набросился на меня! При всех!

Мои брови невольно поползли вверх. Весьма смелая задумка, ничего не скажешь.

– Боюсь, столь… радикального средства у меня нет, – справившись с удивлением, призналась я. – А вы твердо уверены, что ваши чувства к этому молодому человеку стоят таких жертв?

Ведь если робкий юноша откажется жениться даже после скандала, его ожидает максимум суд и штраф, а вот девушке придется несладко. Роль старой девы вряд ли придется ей по вкусу, а ничего иного не останется.

Барышня одарила меня снисходительно-презрительным взглядом, как бы говорившим: «Вы же старая! Что вы понимаете в любви?!», и коротко бросила:

– Да! Или вы дадите мне снадобье, или… – Она замолчала, видимо, подбирая угрозу посущественнее. Ничего не придумала и раздраженно хлопнула по подлокотнику. – Я хочу его получить, и получу! Понятно вам?