Аромагия. Книга 1

Я нахмурилась, подозревая, что обоняние меня подводит. Кухня внизу, на первом этаже, к тому же оттуда редко тянуло специями (Сольвейг относилась к ним весьма пренебрежительно). Терпкий, жарковато-перечный аромат несказанно интриговал, и, прикрыв глаза, я попыталась уловить его источник. Надо думать, инспектор Сольбранд непременно сострил бы что-то насчет рыжей лисицы на охоте.

Слепо выставив вперед руку, я шла по коридору, повинуясь властной волне запаха. Надеюсь, слуги не застанут меня за этим неподобающим занятием! Впрочем, мой авторитет в их глазах ронять уже некуда.

Я почувствовала, как рука коснулась дерева, которое послушно поддалось толчку. Распахнула глаза и ошарашенно уставилась на приоткрытую дверь в спальню свекра. Поверить, что господин Бранд пользовался эфирными маслами… Куда вероятнее, что из-за усталости и нервной встряски нюх меня подводит.

Пожалуй, свекра лучше навестить попозже, а пока стоит заглянуть в мою комнату за нужными снадобьями.

Я остановилась на пороге спальни, любуясь обстановкой. Уютное тепло деревянной обшивки, разномастные подушки и изящное покрывало на постели… Последнее почти скрылось под грудой наваленных поверх него нарядов. Надо думать, Уннер ответственно отнеслась к поручению привести мою одежду в порядок, но в данный момент куда-то отлучилась.

Подозреваю, что «куда-то» означало на первый этаж, поближе к милому ее сердцу Петтеру. Я слегка пожала плечами, недоумевая, что она нашла в этом нескладном мальчишке. Разумеется, он умен, храбр и благороден, но девицы в возрасте Уннер больше обращают внимание на смоляные кудри и жаркие взгляды! Достаточно вспомнить, как я сама потеряла голову от голубых глаз и алого мундира тогда еще лейтенанта Ингольва! Можно подумать, внешность имеет значение для совместной жизни…

Я усмехнулась, поймав себя на ворчливых интонациях. Как старуха, осуждающая легкомысленную молодежь! Годы заставляли горбить плечи, отравляли медовую сладость любви пресловутой ложкой дегтя – горьким привкусом опыта.

Прошлась по комнате, собирая пузырьки (дурная привычка бросать их где попало неискоренима!). А куда подевался базилик? Без него не обойтись – нет лучшего средства от мигреней и «тупой» боли, когда кажется, будто на затылке лежит булыжник.

Пришлось буквально перерыть всю комнату, отыскивая куда-то запропастившееся масло. Не идти же в «Уртехюс»! Я с досадой дернула за сонетку, вызывая Уннер… И тут же вспомнила, где могла оставить базилик: он ведь хорош для блеска и шелковистости волос, поэтому я часто кладу его в маски!

И точно: искомое нашлось в ванной комнате, среди разнокалиберных бутылочек.

Довольно улыбнувшись (попался, голубчик!), я потянулась за ним… и нечаянно смахнула рукавом на пол несколько банок.

Слава обманщику Локи, все обошлось: они упали на ковер, смягчивший удар. Вместо месива косметики и стеклянных осколков – всего лишь открытая бутылочка с бальзамом для волос.

Я опустилась на колени и с некоторым удивлением обнаружила, что из нее пролилась единственная капля. Пахло маслом бея – терпко и вкусно, похоже на тонкий аромат лаврового масла…

Странно, ведь емкость должна быть полной – я неделю назад сварила новую порцию бальзама! Подняла с пола почти пустую бутылочку, принюхалась… И замерла, ошарашенная догадкой.

Очень кстати за моей спиной распахнулась дверь.

– Госпожа Мирра, вы меня звали? – встревоженно спросила Уннер с порога.

– Да! – ответила я, поднимаясь, и отряхнула юбку. Судя по цветущим розами щечкам горничной, мой звонок оторвал ее от чего-то явно предосудительного. – Ты говорила, что видела господина Бранда выходящим из моей комнаты. Как он при этом выглядел?

– Как выглядел? – растерянно захлопала ресницами она.

Я кивнула, не отрывая взгляда от смутившейся Уннер, которая нервно провела ладонями по бокам, поправила волосы.

– Ну… Как обычно по утрам, в халате. Видно, только из ванной, потому что волосы и борода мокрые. – И нехотя призналась: – Еще ругался, что я окно открыла, сквозняк…

Она явно опасалась, что я стану распекать ее за пренебрежение обязанностями: проветривать положено перед рассветом, чтобы не мешать господам. Впрочем, в Хельхейме слугам все равно живется намного привольнее, чем в моем родном Мидгарде, где царит строжайшая иерархия.

Я промолчала, задумчиво крутя в руках пузырек. Гладкое прохладное стекло, казалось, ластилось к пальцам, подставляя то крутой бочок, то изгиб горлышка…

– Хорошо, можешь идти! – рассеянно велела я горничной.

Она на радостях рванула к выходу и уже почти улизнула, когда я спохватилась:

– Да, и наведи здесь порядок.

И кивнула на постель, сейчас напоминающую сундук на пиратском корабле – развалы разноцветных тканей, бус и кружев.

– Конечно, госпожа. – Уннер сделала небрежный книксен и сбежала, пока ей не придумали еще какое-нибудь занятие…

Свекор возлежал в постели с мокрым полотенцем на лбу. Компрометирующий запах лавра (точнее, масла бея – их немудрено перепутать) был столь силен, что кружилась голова.

Я решительно отдернула шторы и настежь распахнула окно. В спальню хлынули яркий свет и прохладный воздух.