Аромагия. Книга 2

– Спасибо за заботу, госпожа Мирра! – серьезно сказал он, улыбаясь уголками губ. Такой юный, такой нескладный в своей форме… Его окутывал теплый, фруктово-сладкий аромат мандарина.

А я вдруг поняла, насколько важен был для него этот пустячный знак внимания.

– Не за что, – холодно откликнулась я. – Думаю, вам пора.

На лице Петтера промелькнуло недоумение, потом он прикусил губу и будто замкнулся. Коротко поклонился и неуклюже полез в салон.

– До свидания, госпожа Мирра! – На меня Петтер не смотрел, только пряно-сладкий аромат аниса выдавал его почти детскую обиду.

– Петтер! – Я чуть повысила голос. – Прекратите. Вы не в том состоянии, чтобы ехать самому. Вызовите кеб или идите в дом!

– Спасибо за заботу! – А вот теперь это прозвучало ядовито. Его душила холодная полынная горечь. – Я сам справлюсь.

– Петтер!

Юноша, не слушая, рывком тронул автомобиль с места.

Я в сердцах помянула йотуна (хорошо, что бабушка не слышит!) и направилась к «Уртехюсу». На душе было мерзко, а на языке чувствовался металлический привкус. Намеренно и расчетливо обижать влюбленного юношу, видеть, как на лице его нежность сменяется болью, – это было невыносимо. А иначе нельзя…

Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых дум, я принялась составлять новые рецепты. Уселась в кресло со стопкой книг, перечнем всех имеющихся у меня ингредиентов, а также тетрадью и карандашом. Прикидывать, какие масла лучше взять, высчитывать пропорции и пытаться представить, как все это будет пахнуть в итоге… Занятие это всегда меня завораживало, но сегодня я то и дело ловила себя на том, что вместо названий трав вывожу какие-то бессмысленные загогулины.

Раздраженно отбросив карандаш, я принялась за дела попроще: поставить тинктуру[7] ванили; процедить уже настоявшиеся экстракты солодки, липы и ромашки; измельчить масло какао – незаменимое средство при кашле – и расфасовать его в одинаковые пакетики.

За последним занятием меня и застал стук в дверь. Дверь сразу распахнулась, явив господина, пропорции которого («поперек себя шире»), равно как и блестящая лысина, ничуть не мешали его жизнерадостности.

– Госпожа Мирра! – воскликнул толстячок, буквально лучась улыбкой. – Как же я рад, безмерно рад вас видеть!

При этом он прижал пухлую ручку к груди, беззастенчиво обшаривая меня глазами.

– Здравствуйте, господин Льетольв, – улыбнулась я, убирая весы. Обижаться на любвеобильного интенданта (а именно такую должность занимал господин Льетольв в гарнизоне Ингойи) было нелепо. – Присаживайтесь. Чай, кофе?

«Вас!» – горело в его масленом взгляде.

– Кофе! – Господин Льетольв развалился на диванчике, а я принялась варить напиток, даже спиной ощущая его раздевающий взгляд. И запах – почти наркотическая сладость шоколада, карамельный иланг-иланг, пряный кардамон и многослойная, густая и теплая ваниль. Надо признать, господин Льетольв (вот уж кому не подходило имя «Ужаса волк»!) умел наслаждаться жизнью.

– Что привело вас ко мне? – поинтересовалась я, подавая посетителю кофе.

Господин Льетольв как бы невзначай погладил меня по руке, но я сделала вид, что ничего не заметила, только отсела подальше.

– Любовь! – так сладострастно вздохнул он, что я вздернула брови. Заметив мое удивление, он отмахнулся: – Ах, не к вам! – И тут же спохватился. – Госпожа Мирра, вы царица моего сердца и снитесь мне каждую ночь! Верите?

Он подался ко мне, едва не свалив чашку.

– Верю, – согласилась я. – Хотите, я дам вам отличное снотворное? Чтобы вам больше не снились всякие глупости.

Господин Льетольв рассмеялся, поднимая руки в шутливом жесте.

– Сдаюсь, сдаюсь, госпожа Мирра! Ваша добродетель непоколебима, преклоняюсь!

Я согласно наклонила голову, поспешно отгоняя неуместные воспоминания. Не так уж она непоколебима…

– Вы пришли ко мне, чтобы… – напомнила я.

– Ах да! – Господин Льетольв посерьезнел. – Я пришел, чтобы воздать должное любви!

Оставалось только вздохнуть. В конце концов выяснилось, что интендант намеревался подарить всем своим нынешним возлюбленным по флакону духов. Будущих обладательниц эксклюзивных благовоний оказалось пять, так что обсуждение желаемых ароматов растянулось надолго.

«Ах, Сванвейг – она как персик! Понимаете, персик!» – горячился господин Льетольв, когда я пыталась объяснить ему, что даме под пятьдесят вряд ли придутся по вкусу фруктово-сладкие духи.

Заодно господин Льетольв пытался приобнять меня, вручить драгоценный браслет («Это только из уважения!») и заглянуть в вырез платья…

Словом, когда дверь без стука распахнулась и на пороге появилась Сольвейг, я с облегчением перевела дух.

– О, Сольвейг, заходите! – воскликнула я с широкой улыбкой.

Домоправительница вытаращила глаза и едва не попятилась от столь приветливой встречи. К исходящему от нее аромату уксуса добавился сладко-горько-кислый аккорд грейпфрута и колкая хвоя – опаска.

– Госпожа… Мирра? – запинаясь, переспросила она.

Ответить я не успела: к Сольвейг уже устремился с распахнутыми объятиями господин Льетольв.