Аромагия. Книга 2

– Ах, какая женщина! – томно проворковал он, приобняв Сольвейг за талию и глядя на нее столь жарким взглядом, что домоправительница зарделась. – Красавица!

Я спрятала улыбку: назвать так сухопарую Сольвейг в неизменно сером платье мог только господин Льетольв.

– Сольвейг, что вы хотели? – Я сочла необходимым напомнить о своем присутствии.

– А? – Она с трудом отвела затуманенный взгляд от соблазнителя. Кажется, Сольвейг еще не доводилось бывать под таким шквальным огнем обольщения, и она совершенно растерялась. Исходящий от нее запах изменился – теперь это был не просто уксус, а малиновый, в котором еще ощущался привкус и аромат спелых ягод. – А, да. Вот. Вам звонили. Ждут ответа. У телефона.

Я развернула записку и пробежала глазами текст. Гуда сетовала, что в последнее время я совсем перестала показываться в обществе (что соответствовало действительности), а также весьма настойчиво приглашала меня послезавтра на гейзерный пикник, грозясь обидеться в случае отказа.

– Сольвейг! – позвала я. Она не откликнулась, пришлось повторить громче: – Сольвейг!

– А? – вздрогнула она, млея, пока господин Льетольв целовал ей руку.

– Передайте, что я непременно буду!

– Ага. – Сольвейг заторможенно кивнула.

Оставалось надеяться, что даже в любовном дурмане она не забудет, о чем речь.

– Кстати, – спохватилась я. – Почему вы пришли сами, а не прислали Уннер?

– Уннер! – Она тотчас скривилась, кажется, позабыв даже о господине Льетольве. – Эта вертихвостка куда-то сбежала!

– Понятно. – Я не стала расспрашивать дальше. – Вы можете идти.

– До свидания, милейшая госпожа Мирра! – Неисправимый сердцеед послал мне жаркий взгляд, подмигнул и отбыл, крепко удерживая за талию добычу.

Когда за ними закрылась дверь, я наконец позволила себе расхохотаться. И едва не подавилась смехом, когда из угла комнаты ко мне скользнула тень.

– Господин Исмир! – воскликнула я, приглядевшись, и прижала руку к испуганно колотящемуся сердцу. – Что вы здесь делаете?

Надо думать, он проник в «Уртехюс», когда я была увлечена беседой с господином Льетольвом.

Дракон шагнул к окну и остановился спиной к нему, не давая рассмотреть его лицо.

– Госпожа Мирра. – Он чуть наклонил голову, скрещивая руки на груди так, что под легкой рубашкой обозначились мускулы. Обжигающий холод мяты словно леденил кожу. – Давно не виделись.

– Давно, – согласилась я, хотя с последней нашей встречи едва минуло несколько часов. От воспоминания о том, как он прижимал меня к скале и запугивал, противно заныл желудок. Что, если Исмир снова примется за свое? Здесь за меня некому вступиться. Пытаясь перебороть воспоминание о собственном страхе и беспомощности, я произнесла светским тоном, плавно поведя рукой: – Присаживайтесь! Будете чай или кофе?

Исмир покачал головой. Вокруг него словно бушевала метель: пронзительно прохладный, с солью, эвкалипт, шипастый лемонграсс, колкая мята. И туманно-мягкое, лиловое дуновение лаванды. Холодная злость и усталость.

Вздохнув, я отвернулась и принялась разжигать спиртовку. Отчаянно хотелось кофе, чтобы утопить губы в обжигающей горечи, согреться и успокоиться.

– Вы так и не ответили, принимаете ли мое предложение, – наконец нарушил молчание Исмир. Голос его звучал хрипловато, как будто простуженно.

А сегодня на берегу мне вовсе не показалось, что Исмира так уж волновал мой ответ!

Я молча доварила кофе – с корицей, медом и мускатным орехом – и села в кресло, грея пальцы о горячую чашку. Исмир по-прежнему застыл у окна, глядя на меня с непонятным выражением.

– Принимаю, – вздохнула я, – но с одним условием.

От Исмира будто плеснуло горчично-уксусным раздражением. Отойдя от окна, он остановился напротив меня. Лицо его было почти серым, зато от раны остался только едва заметный рубец, рассекающий бровь.

– Вы ставите мне условия? – обманчиво мягко поинтересовался Исмир. Крылья его носа хищно раздувались.

– Именно, – подтвердила я, вдруг разозлившись. Он так откровенно пытался на меня давить и запугивать, что во мне поднималось глухое раздражение. Я отставила чашку (кофе мне расхотелось) и потребовала: – Господин Исмир, вы уж определитесь, подозреваемая я или союзник! И если все же союзник, то ведите себя соответственно!

Он оскалился – улыбкой назвать эту гримасу не поворачивался язык.

– Продолжайте, – предложил он еще мягче, отчего по спине у меня побежали мурашки. – Каково же ваше условие?

– Кроме меня и Валериана вы позаботитесь также о Петтере, – проговорила я с внутренней дрожью. После драки просить о Петтере – не лучшая мысль, но я не могла промолчать.

– Петтере? – повторил Исмир как-то так, словно выругался. И так резко выдернул меня из кресла, что я неловко взмахнула рукой, сшибая со столика чашку с недопитым кофе. Зазвенели осколки, по полу побежал темный ручеек.

А Исмир притиснул меня к себе, не давая шевельнуться. От него веяло холодом. Мороз подступал, сковывал меня, как корабль в льдинах.

– Зачем вы меня дразните? – пробормотал Исмир мне в губы. – Зачем, Мирра?

Дыхание его пахло мятой и крепким алкоголем. Боги, милосердные мои боги, да он же пьян!