Аромагия. Книга 2

Исмир терпел и страдальчески улыбался. Скандал разрушил бы все, чего он добился.

Хм, полагаю, госпожа Ёрдис сполна отомстила дракону за сегодняшний театр одного актера…

«Привести в чувство» бедняжку удалось с трудом. Она незаметно, но активно сопротивлялась всяким попыткам и сдалась, только когда Исмир, у которого кончилось терпение, довольно бесцеремонно сгрузил ее на покрывало.

– Простите, дамы и господа, мне пора! – сообщил он, вызвав общий разочарованный вздох. На все протесты Исмир только улыбался и разводил руками. Надо думать, нервы дракона нуждались в некотором успокоении.

Попрощавшись со всеми, напоследок Исмир подошел ко мне. Это был единственный знак внимания, которым он одарил меня сегодня, и я, признаюсь, не удержалась от иронии.

– Хотите, я пришлю вам валерьянки? – предложила я тихо, дождавшись, когда любопытные отвлекутся на уже переодевшихся дам. – Думаю, она вам пригодится. К сожалению, с собой у меня нет, но я могу заказать у аптекаря…

– Издеваетесь? – Исмир приподнял брови. – А мне казалось, вы весьма пристально за мной наблюдали.

Я усмехнулась. Надо признать, теперь у меня имелась отличная возможность выполнить просьбу Сольвейг.

– Разумеется, – согласилась я, пожав плечами. – Должна признать, представление вышло отменным, но я наблюдала за вами не потому.

– А почему же? – На лице Исмира было написано вежливое удивление, а в запахе – сладковато-пряном базилике – читалось недоверие.

Спиной чувствуя любопытные взгляды, я протянула ему руку и, не отвечая, произнесла громче:

– Рада была с вами пообщаться, господин Исмир!

Он взял мою руку, коснулся кожи (перчатки я сняла, хлопоча над госпожой Ёрдис) поцелуем.

А в ладонь его незаметно скользнул листок бумаги.

Дракон хищно ухмыльнулся и сообщил чуть слышно:

– Сегодня я к вам загляну. Ждите!

Я запоздало сообразила, что он принял происходящее за просьбу о свидании.

Исмир стремительно отошел, не давая что-то объяснить. Удалившись на достаточное расстояние, он сделал странный жест, его фигура окуталась дымкой… и вот уже в небе летел голубовато-белый дракон…

Купались не все, некоторые прогуливались по деревянным мосткам, подоткнув юбки.

Конечно, простить мне явного «благоволения» своего кумира дамы не могли. И безошибочно выбрали способ меня уязвить.

– А знаете, полковник Ингольв совсем потерял голову от своей медсестры! – доверительно сообщила одна дама другой. Сказано это было так, чтобы я непременно услышала.

– Да вы что? – «удивилась» вторая.

– Правда-правда! – Первая всплеснула руками. – Он без памяти влюблен и даже не скрывает этого! Представляете, ювелир рассказал мне – под большим секретом, конечно! – что полковник купил роскошные бриллианты!

– И явно не для жены! – хихикнула третья подруга.

– Бедная госпожа Мирра! – покачала головой вторая.

– Она сама виновата! – не согласилась первая. – Мужа нужно держать у своей юбки, а не пропадать целыми днями невесть где!

Я через силу усмехнулась и огляделась в поисках Гуды.

Если муж погуливает, его ругают – чуть-чуть, но виноватой все равно считают жену… А вот измена жены – явный вызов обществу. Неверную супругу осудят все.

Прощаясь, Гуда явно испытывала неловкость. Надо думать, обо мне придумали очередные гадости. И отсутствие шляпы тоже наверняка заметили.

Боюсь, в ближайшее время мне не захочется снова выходить в свет…

Я смогла глубоко вдохнуть, только оказавшись в автомобиле.

– Домой, – велела я, откидываясь на мягкую спинку, прикрыла глаза… и едва не выругалась вслух. От Петтера несло ядреной горчицей – жгучей ревностью – и желчью.

– Как прикажете, – откликнулся он, заводя мотор. В запахе промелькнула обиженная нотка аниса.

«За что мне такое наказание?!» – тоскливо подумала я, чувствуя бесконечную усталость. События последних дней совсем меня вымотали, а две бессонные ночи кряду добили окончательно.

– Петтер, прекратите! – попросила я, не открывая глаз. – Между мной и господином Исмиром дело не зашло дальше нескольких поцелуев.

И тут же поняла, что последнее брякнула зря. От юноши резко потянуло горячей смолой и раскаленным металлом. Жгучая боль.

– Петтер. – Я вздохнула и нехотя распахнула глаза. Петтер на меня не смотрел, якобы полностью поглощенный дорогой. Темные глаза прищурены, челюсти сжаты… – Ну что за глупости? К мужу вы меня не ревнуете, а из-за крохи внимания Исмира встаете на дыбы!

– Господина полковника вы не любите! – возразил Петтер резко. Надо думать, все это время он наблюдал за мной из автомобиля.

Я принялась на ощупь поправлять прическу.

– Успокойтесь, я и господина Исмира не люблю! – заверила я. Это чувство слишком дорого мне обошлось, чтобы рискнуть еще раз.

Юноша отвернулся, а к запаху его добавилась полынная горечь.

«И меня вы не любите тоже!» – хотел сказать он. Но промолчал…

Тихая нежность Петтера – как негромкие аккорды, когда музыкант осторожно и задумчиво перебирает гитарные струны. А потом резкий удар – и звон словно отдается в позвоночнике.

И так жаль, что давно смолкло то, что звучало во мне когда-то…

Я помотала головой, досадуя на себя. От усталости путаются мысли, вот я и думаю о глупостях!