Аромагия

Надо думать, Альг-исса отчаянно боялась семейной жизни, и не могу сказать, что я не понимала ее страхов.

К пародии на марш добавились еще вопли на десяток голосов:

— Выходи, Альг-исса! Выходи!

«Выходи!» — дружно скандировали хель.

Потом кто-то, окончательно развеселившись, крикнул:

— Выходи, не трусь!

— Я не трус! — рявкнула Альг-исса, схватила стоящий в углу бочонок и, вскинув его на плечо, буквально выломилась из дома.

— Я не трус, но я боюсь, — хмыкнул юноша, натягивая одежду.

Обсуждений не требовалось. Нужно выяснить, что происходит!

Возле дома столпились десятка три хель. Впереди — Мать с церемониальным ломом, рядом с ней пожилая хель, разодетая в шубу лимонного оттенка. Из-за ее спины робко выглядывал юноша в огуречно-зеленом одеянии, надо думать, будущий жених.

Избранник Альг-иссы был хорош (разумеется, по хельским меркам!): высокий, тонкий и изящный, со звенящими браслетами на руках и ногах. Лицо его было открыто, и подобающий макияж придавал ему колорита: насурьмлённые глаза («стрелки» доходили до висков), нарумяненные щеки (тщательно выведенные вишневые кружки), и, в противовес, выбеленные губы…

Влюбиться можно!

Судя по тому, что юноша не сводил глаз с Альг-иссы, сам он накрепко «вмерз». И бархатный аромат розы, такой неожиданный и яркий в этом ледяном царстве, выдавал его с головой.

— Ай, чего надо? — уперев кулаки в бока, поинтересовалась Альг-исса громко. — Ай, чего кричите, гостям спать не даете?

Я усмехнулась: неожиданная деликатность Альг-иссы меня позабавила, и покосилась на Петтера. Он во все глаза разглядывал происходящее, кажется, уже не так сильно жалея о прерванном… процессе.

— Слух до нас дошел, что тут для нашей рыбки прикорм есть, — степенно начала пожилая дама (видимо, будущая свекровь). — Вот и пришли мы взглянуть, как ты, Альг-исса, рыбу готовить умеешь!

— Смотрите! — Альг-исса так хлопнула ледяным бочонком оземь, что из того посыпались селедки пряного посола. Пара сельдей долетела почти под ноги жениху.

«Хорошая примета!» — одобрительно зашептались в задних рядах.

Мать поселка властно взяла за плечи «жениха», повернула спиной к «невесте», а «свекровь» степенно вынула из-за пазухи несколько воняющих рыбой свертков.

Сельдь разложили прямо на снегу. Десятка два жирных рыбин источали такой головокружительно вкусный аромат, что у меня забурчало в животе. Как тут не вспомнить недоеденную булочку!

«Жениха» хорошенько раскрутили вокруг своей оси, приговаривая: «Сети в воду ты бросай, кого хочешь, выбирай!», потом со смехом и шутками остановили перед выставкой достижений хельского хозяйства… То есть перед соленой сельдью в ассортименте.

— Ну что, сын! — торжественно проговорила «свекровь». — Отыщи свою судьбу!

«Ай, я милую узнаю по селедке!» — затянули хель в несколько голосов, так слаженно и красиво, словно репетировали каждую свободную минутку.

Вторя им, в загонах заревели медведи.

Юноша замер сусликом (хотя в своем зеленом одеянии он больше походил на кузнечика), только глаза перебегали с одной рыбины на другую. Надо думать, в случае неправильного ответа помолвка не состоится.

Хотелось крикнуть: — «Что вы на нее смотрите? Нюхайте!». Каюсь, решительность момента проняла даже меня. С моей точки зрения, выбрать было совсем несложно: только Альг-исса клала в свою сельдь кориандр.

Кажется, «жених» моего мнения не разделял: прикусил губу, обвел растерянным взглядом стоящих вокруг…

Альг-исса насупилась еще сильнее, и от нее плеснуло такой волной дегтярно-густого страха, что я решилась: показала «жениху» глазами на крайнюю справа рыбину.

— Вот! — обрадованно выкрикнул он, схватив за хвостик аппетитно пахнущую сельдь. — Правильно?

На лице его читались такая надежда и ожидание, что я умиленно вздохнула.

— Правильно! — подтвердила Мать звучно. Растянула губы в улыбке, поманила к себе Альг-иссу, вложила тонкую руку «жениха» в лопатообразную ладонь «невесты», и провозгласила торжественно: — Объявляю Альг-иссу и Вет-исса рыбкой и прикормкой! Вечером мы это отпразднуем, как полагается!

Присутствующие растроганно заахали, «свекровь» смахнула скупую хельскую слезу.

Петтер, пользуясь случаем, обнял меня, и я склонила голову ему на плечо. Момент располагал…

Одна Альг-исса, кажется, не поддалась всеобщему умилению — насупилась и сдавила руку жениха так, что он поморщился от боли. Потом она отпихнула его от себя, заставив «свекровь» недовольно нахмуриться.

— Ай, пойду я, — проронила Альг-исса и понуро, приволакивая ноги, двинулась прочь. Запах ее был горек, как вкус хинина. На счастливую молодую она не походила даже отдаленно.

Хель заворчали, с сочувствием поглядывая на расстроенного чуть не до слез новобрачного.

Было неприятно, словно мы подсмотрели сцену, не предназначенную для наших глаз.

— Эй, постой! — рявкнула Мать и бросилась догонять Альг-иссу.

Хель словно ветром размело по поселку, так быстро они ретировались.

Возле уже не нужной селедки остались лишь я, Петтер и тихо всхлипывавший Вет-исс. Даже «свекровь» ушла — теперь ее сын всецело принадлежал жене.