Аромагия

— Пойдемте? — предложил Петтер, явно испытывающий неловкость из-за слез новоиспеченного мужа. Я кивнула и позволила ему меня увести.

— Кажется, я сделала глупость, — тихо призналась я Петтеру уже на пороге. — Я подумала, Альг-исса влюблена в него, а оказывается…

— Нет! — вскричал за нашими спинами ломкий мужской голос. — Неправда!

— Что именно? — уточнила я, с неохотой оборачиваясь.

Вет-исс, встрепанный, с размазанной косметикой, выглядел так жалко, что хотелось дать ему конфету и погладить по голове. Впрочем, нереализованный материнский инстинкт быстро отступил под натиском здравого смысла. Хель не едят сластей, а чтобы достать до макушки юноши хель, мне понадобилась бы лестница.

— Про то, что Альг-исса меня не любит! — так горячо заговорил он, что удивительно, как снег вокруг него не растаял.

— Значит, — медленно проговорила я, — вы считаете, что она вас любит?

— Да! — энергично кивнул Вет-исс, в запале вытирая слезы вместе с косметикой рукавом парадного одеяния.

— И с чего вы это взяли? — уточнила я, прищурившись.

Петтер рядом хмыкнул.

— Она сама мне призналась! — простодушно сообщил Вет-исс.

— Хм, — Я задумалась. Нельзя сказать, что хель совсем не способны на ложь, однако кокетничать они умели не лучше окрестных ледников. — Прямо так и призналась?

— Ну да, — он смотрел на меня, как на ребенка, не понимающего очевидных вещей. — Вы что же, думаете, я сам решился… ну, на это все?

Вет-исс ткнул пальцем на валяющуюся под ногами рыбу.

— Не знаю, что и думать, — развела руками я. — Согласитесь, она вела себя совсем не как счастливая невеста!

— Я знаю, — Вет-исс потупился и по-детски шмыгнул носом. — Не пойму, что с ней! Она уже несколько дней сама не своя! И даже говорить не хочет!

В голове моей пойманной рыбешкой билась мысль. Поведение Альг-иссы и мне казалось странным. Положим, даже опытный аромаг не всегда мог разобраться в эмоциях хель. Однако я достаточно хорошо знала Альг-иссу, чтобы различать ее настроение даже без помощи обоняния. Неужели я могла так легко перепутать отчаяние из-за нежелания выходить замуж со страхом потерять любимого?

— А вы уверены, — видя мою задумчивость, Петтер решил взять инициативу в свои руки, — что правильно поняли Альг-иссу? Может, она хотела просто… погулять?

Кислый аромат лимонника выдавал его сомнения.

— Да как вы!.. — Вет-исс задохнулся от негодования. — Она же мне рыбу присылала! Я… Я сейчас! Подождите!

Он развернулся и со всех ног куда-то кинулся. Нам с Петтером ничего не оставалось, кроме как отправиться в дом.

Я корила себя за помощь Вет-иссу. В конце концов, могла ведь и не вмешиваться без спросу, тем более не разобравшись?!

— Мирра, прекратите! — велел в конце концов Петтер, надо думать, утомившись наблюдать за моими метаниями. — Идите сюда!

Я усмехнулась его командирскому тону, однако послушалась. И была вознаграждена: Петтер выдал мне из неприкосновенного запаса чашку кофе и — о, чудо! — добыл из какого-то свертка еще горячую булочку!

— Петтер, вы — прелесть! — искренне сказала я.

— Ешьте, — хмыкнул он, и только звонкое мандариновое благоухание выдавало его радость.

Облизываясь, как кошка, я принялась завтракать, и на этот раз никто мою трапезу не прервал.

— Кажется, мы сглупили, — призналась я, дожевывая последний кусочек булки. — Мчались предупредить хель, толком не зная, что именно им грозит.

— Второй кинжал? — предположил Петтер осторожно.

— Вероятно, — кивнула я. — Но кто именно под угрозой? Не будем же мы ходить следом за всеми хель!

— Пусть Мать разбирается, — пожал плечами Петтер. — Альг-исса обещала ей все передать.

Продолжить разговор мне не дал громкий стук в дверь (точнее, в стену, потому что дверное полотно здесь заменяли шкуры).

Сразу после этого в дом ввалился Вет-исс, трепетно прижимающий к груди сушеную рыбу. Он уже натянул шапку «с ушками» — знак своего нового статуса.

— Это нам? — улыбнулась я. — Благодарю за угощение, потому что Альг-исса…

Я хотела сказать, что моя подруга умчалась, забыв позаботиться о пропитании гостей, однако на лице Вет-исса отразился такой ужас, словно я предложила ему зажарить и съесть саму Альг-иссу (притом самое пугающее слово в этом предложении — «зажарить», хель ужасно боятся огня).

— Нет! — взвизгнул он, отшатнувшись так, что едва не уронил свою ношу. — Это же письма!

— Письма? — удивилась я, ища глазами хоть какую-то бумагу.

— Да! — Вет-исс аккуратно выложил на стол рыбу, бережно поправил. — Вот, гляньте! Ее рукой!

В голосе его звучало такое обожание, что я не выдержала, подошла ближе. Петтер уже разглядывал знаки, кое-как накарябанные на сушеной рыбе. Признаюсь, в хельской грамоте я не сильна, а уж разбирать столь экзотичные послания… увольте!

Впрочем, сомневаться в словах Вет-исса не приходилось. Пахло от него столь торжествующе — лавром и гвоздикой — что недоверие можно было отбросить.

А я наконец вспомнила, что все брачные обряды хель с давних времен связаны с рыбой. И если Альг-исса дарила ее милому, то у нее действительно были серьезные намерения. Которые вдруг изменились — если верить Вет-иссу, ни с того, ни с сего.