Аромат апельсинов (ЛП)

Кровать Джонни. Тех годов. Скомканные простыни. Запах секса. Из ванной доносится звук льющейся воды.

Я встаю и громко шепчу:

— Джен!

Ответа нет. Озираюсь, думаю, может, мой мозг и её перенёс в эту комнату, но Джен отсутствует. Делаю вторую попытку и снова получаю в ответ тишину.

Джонни тяжёлыми шагами выходит из ванной. Из одежды на нём лишь полотенце на бёдрах, на обнажённой коже блестят капли воды, волосы откинуты с лица и мокрыми прядями висят на спине.

— Эмм? Ты что-то сказала?

— Нет. Только… как долго я спала?

— Пару часов? — ухмыляется он. — Я уж было подумал, что ты проспишь праздник.

— Это вряд ли, здесь всегда что-то празднуют.

Джонни подходит к окну и раздвигает шторы, чтобы выглянуть в сад.

— Не совсем так. Сегодня здесь будет много людей. Громкие имена. Даже парочка знаменитостей.

— Хочешь произвести на меня впечатление?

Парень бросает на меня странный взгляд и стаскивает полотенце, чтобы промокнуть волосы. Как и всегда я не могу оторвать взгляд от его великолепного тела. Это единственный вид искусства, который я действительно ценю.

— Не знаю, — пожимает он плечами. — Вероятно, нет. В любом случае, для меня это не важно. Они сюда приходят, чтобы пить мой алкоголь, жрать мою еду, курить мои наркотики и трахаться в бассейне.

— Зачем ты тогда устраиваешь эту вечеринку, если не желаешь видеть этих людей?

Джонни скидывает полотенце, подходит ко мне. Ставит меня на ноги и разглядывает мои шмотки. Футболку с надписью «Танец с дьяволом», пижамные штаны. Проводит большим пальцем по моей груди, вокруг соска.

— Кто говорит, что я не желаю их видеть?

Я приоткрываю рот, и Джонни меня целует. Наши языки соприкасаются. Уверенная, что Джен за мной наблюдает, я прижимаю палец к его губам, пока мы не занялись кое-чем другим.

— Джонни?

— Да, детка?

— Ты знаешь, что можешь больше, чем фильмы и фотографии?

Парень опять бросает на меня странный взгляд.

— Ты снова хочешь сказать, что я должен стать художником?

— Нет, не то что ты должен им стать, а что ты им уже являешься, — я смотрю на лежащий на комоде альбом с его рисунками. — Ты действительно, действительно великолепный.

Джонни пожимает плечами. Его руки обхватывают меня ниже талии. Он прижимается ещё не совсем затвердевшим членом ко мне.

— Спасибо.

— Я действительно так считаю.

Мы соприкасаемся лбами, глаза смотрят в глаза.

— Эмм, Эмм, Эммелин.

Я улыбаюсь. Надо как-то управлять ситуацией, но особых усилий я не прикладываю. Вместо этого обхватываю руками его за шею.

— Да, да, да.

Ловлю на себе его серьёзный взгляд.

— Когда ты так говоришь, я почти тебе верю.

— Это правда. Ты очень талантливый.

Джонни чуть прищуривает глаза.

— Искусство сложнее, чем актёрская игра. Или работа моделью.

— Разве от этого оно становится менее достойным?

Парень тихонько смеётся. Мы двигаемся, раскачиваемся в такт музыке, которая доносится до нас из сада. Я слышу смех и плеск воды. Да, действительно, вечеринка потихоньку начинается.

— Я не знаю, — произносит Джонни. — Есть много вещей, которые я считаю достойными желаний.

— Да? И что, например?

— Ты, — говорит он.

Я беру его лицо в свои ладони.

— Джонни. Ты знаешь… это всё не настоящее. Ты ведь это знаешь? Мы. Всё, что здесь происходит.

Он качает слегка головой.

— Ты заблуждаешься. Серьёзно. Ты и я, Эмм. Здесь всё настоящее.

Я вздыхаю.

— Нет, это не так. Не перебивай. Я так больше не могу.

— Почему не можешь?

Мои губы отказываются отвечать на такой простой вопрос. На самом деле-то я пытаюсь, но Джонни прерывает мои старания глубоким, страстным поцелуем. Знаю, что пора его прекращать. Надо как-то руководить своей фантазией, а не пускать всё на самотёк, но я отвлекаюсь.

Какой ущерб могут нанести поцелуи и ласки? Мне нравится целоваться с Джонни. Ощущения великолепные. Мне не больно. И целуемся мы не в реальности. Я ведь в любой момент могу проснуться, если захочу.

— Пошли вниз, в сад, — бормочут губы Джонни возле моего рта, его руки гладят меня ниже талии. — Будет весело. Сэнди там нет.

— Я не против дать ей совет, — именно эту ситуацию я желала бы взять под контроль в своих фантазиях.

Он смеётся.

— Не сердись на неё. Она для меня ничего не значит. Ты же знаешь.

— Да, за исключением того, что она твоя бывшая жена и мать твоей дочери, — гримасничаю я.

— Все совершают ошибки.

— Надо учиться на своих ошибках, — мой указательный палец, как пистолет, утыкается в грудь Джонни, затем я кладу ладонь на его сердце.

Я чувствую, как оно бьётся. Чувствую его тепло, слышу его дыхание. Я вдыхаю его запах. Мои веки трепещут, глаза закрываются. Всё, что здесь происходит, это правда.

Но фальшивая.

— Мне надо идти, — даже в галлюцинации я ощущаю, как невежливо звучит эта фраза.

— Не уходи.

Я смеюсь и, не прикладывая особых усилий, отстраняюсь от Джонни.

— Мне надо.

— Тебе не надо. Ты можешь остаться здесь со мной. Навсегда.

Его рука крепкой хваткой держит мои ягодицы. Мне становится немного некомфортно. Его взгляд жёсткий, рот вытянут в тонкую линию. Он не улыбается и не шутит.

— Джонни, нет. Я серьёзно. Мне надо идти.

Он снова качает головой.

— Почему? Почему тебе всегда надо уходить?