Аромат апельсинов

Яркий свет. Бормотание. На моей голове лежало что-то мягкое, что-то кольнуло в руку. Другую руку мёртвой хваткой держали чьи-то пальцы.

— Привет, — рядом с моей кроватью раздался тихий голос Джонни. — Ты проснулась.

— Что? — я попробовала встать на ноги, но мне в нос ударил запах больницы, от которого я чуть не задохнулась.

К иголке в моей руке присоединена капельница. Джонни пытался меня успокоить. Я тот час же замолкла и упала на подушки. На мне до сих пор одежда, в которой я была на вечеринке, значит, прошло не слишком много времени, иначе бы меня переодели в больничную одежду. В горле пересохло, но прежде чем я смогла задать вопрос, Джонни передал мне стакан воды с соломинкой.

Я осторожно отпила.

— Что случилось? Где мои родители и все остальные?

— Твои родители, наверное, сидят в комнате ожидания. Остальные разъехались по домам. Джен хотела остаться здесь, но я убедил её друга, забрать её домой. Я потом ей позвоню и скажу, что с тобой всё в порядке.

— Проклятье, — пробормотала я. — Я опять ушла в темноту, да?

— Да, детка. Так и было.

— И на какое время на сей раз?

— Часа на три. Твоя мама не стала долго ждать, как я в прошлый раз, — Джонни со смехом покачал головой. — Ты не пробыла в отключке и десяти минут, как она вызвала скорую помощь.

— О, Боже! — застонала я и прикрыла глаза рукой, к которой была подключена капельница. Это оказалось ошибкой, движение потянуло за собой иголку, руку пронзила боль. — Вот дерьмо!

— Ты просто ушла, — сказал Джонни.

Я разглядывала его сквозь пальцы.

— Просто? Звучит не слишком успокаивающе. Если только ты считаешь лучшим, рухнуть с пеной у рта и непроизвольно описаться. По сравнению с этим, моё состояние просто великолепное.

Мой голос сорвался от слёз. Джонни поднялся и нежно поцеловал меня, хоть я и пыталась отвернуть голову. Но он всё равно поцеловал меня и убрал мне со лба волосы. Мужчина целовал мои губы, щёки, потом крепко сжал руку.

— Они проведут небольшое обследование. И тебе, возможно, придётся остаться здесь на ночь.

— Нет, — сказала я. — Ни в коем случае.

— Эмм, — увещевал он меня.

— Я не останусь. Ты же знаешь, что они в любом случае ничего не смогут сделать, Джонни, — он ничего не знал, да мы почти и не вдавались в подробности моей проблемы. Тем не менее, он нехотя кивнул. — Тогда я потеряю права, тогда я потеряю… я всё потеряю.

— Не всё, — тихо произнёс Джонни. — Меня не потеряешь.

Я заплакала. Он сидел рядом, держал меня за руку, протягивал носовой платок. Но рыдала я не долго. Для таких ситуаций, как эта, у меня просто не осталось слёз. Когда всё закончилось, Джонни снова меня поцеловал. Кое-что бросилось мне в глаза.

— Они разрешили тебе побыть со мной? Ни маме, ни папе?

— Они сказали, то есть, сказала твоя мама, что я должен остаться с тобой.

Я заморгала, распухшими от слёз, веками.

— Ты шутишь.

— Нет, — усмехнулся Джонни.

— Ты действительно ей понравился, — прошептала я и снова разразилась слезами.

На сей раз плач длился несколько дольше, и Джонни снова протянул мне новый носовой платок, когда актуальный промок и скомкался. Он также подал стакан с водой, помог мне попить, хоть я и не инвалид. Потом мужчина отправился в ванную комнату, вернулся оттуда с влажной тряпкой, чтобы я могла протереть ей лицо.

Как и говорилось, мне провели обследование, которое продлилось до глубокой ночи. Несколько раз у меня брали кровь. Назначили компьютерную томографию, для которой сначала требовалось вызвать техника. Моего согласия на неё так и не получили, хотя главврач чуть не тащил меня силком. Я обладала многолетним опытом общения с врачами и больницами, и знала, как оказать сопротивление. Обследования, в любом случае, результатов не принесут. Мне назначат какие-нибудь таблетки, подержат некоторое время в больнице. Медицинская страховка на несколько тысяч долларов позволяла, тем более значительную часть этой суммы я смогу вернуть.

— Я хочу домой, — полная решимости, заявила я врачу. — Посмотрите мои документы. Такое происходило часто, и, возможно, произойдёт в будущем.

Это признание я ненавидела.

— У меня есть с кем остаться, — я бросила взгляд на Джонни, он кивнул. — Я не езжу на машине. Если вы хотите, я могу подписать отказ от медицинской помощи по собственному желанию.

Уставший врач выглядел чуть старше меня. Он потер глаза и щетину на подбородке и тяжело вздохнул.

— Хорошо. Сейчас подготовлю документы на отказ, — и показал на меня пальцем. — Но, если вы умрёте, я вас убью.

Никогда бы не подумала, что смогу сейчас рассмеяться. Но я рассмеялась.

— Замётано.

Мои родители ждали нас в приёмной. Папа устал, мамино лицо — белее мела. Я подготовилась к тому, что она настоит, остаться со мной или того хуже, заберёт меня с собой. Но мама лишь крепко обняла меня, потом убрала руки и посмотрела на Джонни.

— Позаботьтесь о ней, — сказала она.

— Да, мэм, — Джонни приобнял меня за плечи.