Аромат нежданной любви

— Они все — хорошие люди, все до единого. И я знаю, как им будет не хватать мисс Спринг. — Она вздохнула и медленно повертела в пальцах чашку. — Но, по‑моему, для Рида это просто тяжелейший удар, однажды он наконец‑то позволит себе оплакать ее. Он всегда брал на себя ответственность за других. И ему больно потерять ее. Я вижу это.

— Я тоже, — задумчиво произнесла Лайла. Сегодня вечером это было особенно заметно. Саванна выражала свою боль явно, тогда как Рид пытался скрыть страдание. Но в какой‑то момент его сверкающие зеленые глаза смягчились, и Лайла прочитала в их глубине сожаление. Ее сердце мучительно заболело от сострадания, удивив даже ее саму.

Она приехала сюда, кипя от ненависти к Риду. И ждала, что станет злиться на него за то, что он забирает у нее Роуз. Теперь же Лайла начинала искренне ему сочувствовать.

— Остальные то возникают в жизни Рида, то исчезают, — продолжила Конни. — Все они время от времени неожиданно заявляются к нему, обычно когда им что‑то нужно, а потом пропадают снова, пока не потребуется что‑нибудь еще. Он никогда не жалуется, но, похоже, ему это надоело.

— Это надоело бы кому угодно. — Лайла вдруг почувствовала обиду за Рида. Неужели братья и сестры ценили его только за то, что он мог для них сделать?

— Рид — сильный. Он сам себя таким сделал. — Конни отпила чай. — Но, по‑моему, существует тонкая грань между тем, чтобы быть сильным, и тем, чтобы быть жестким. Меня волнует, что он этой грани не видит.

Лайла чувствовала то же самое. Стена, которую он воздвиг вокруг себя, казалась непробиваемой. И все же пару раз она нащупывала прореху в его броне.

— Что ж, — возвестила Конни, — утром рано вставать, так что я иду спать. Просто оставьте чашки здесь на столе, Лайла. Я уберу их утром.

— Хорошо. Спокойной ночи. — Лайла посмотрела вслед удалявшейся Конни и осталась сидеть в одиночестве. Тишину нарушал лишь гудевший холодильник. Лайла посмотрела на часы и решила, что пора спать. Было уже одиннадцать, а Рози всегда просыпалась очень рано.

Но Лайла чувствовала, что не сможет сейчас уснуть. Для этого она была слишком взбудоражена.

Она встала, выключила свет и вышла в коридор. Мысли так и метались в сознании, она раз за разом прокручивала в голове визит Саванны и разговор с Конни. И каждый раз мысленно возвращалась к Риду, как, впрочем, и делала это последнюю пару недель.

Но теперь к влечению, которое Лайла испытывала с самого начала, примешивалось… восхищение и что‑то вроде… нет, не сочувствия. Он не нуждался в ее жалости — или, по крайней мере, никогда не признался бы в этом. Но ей было обидно, что родные так бессовестно пользовались им.

Чем больше Лайла думала о Риде, тем больше ей хотелось увидеть его. Поговорить с ним. Убедиться, что он — в порядке, а не сидит в темной комнате, грустный, подавленный и… О, черт, ей просто хотелось его видеть! Не дав себе шанса удержаться от этого порыва, Лайла решительно подошла к закрытой двери кабинета и постучала.

Глава 7

— В чем дело?

Голос Рида прозвучал недовольно, и Лайла уже хотела отступить, но потом вспомнила его глаза в тот момент, когда Саванна заговорила о Спринг. Ну уж нет, она не оставит его одного, пока не убедится, что с ним все в порядке.

Она открыла дверь, просунула голову внутрь и спросила:

— Ты занят?

Лайла прекрасно видела, что нет. В комнате было темно, лишь свет от камина создавал причудливые тени, плясавшие по потолку и стенам.

Рид сидел не за своим столом, а в другой стороне комнаты, на одном из широких кожаных кресел, придвинутых к большому красивому камину, лицом к огню. Тени заплясали и на его лице, когда он полуобернулся к Лайле. На столике рядом с ним стоял невысокий стакан с чем‑то похожим на скотч.

Лайла заметила, что его обычно аккуратно уложенные волосы выглядели так, словно он все время нервно ерошил их. На нем были черная футболка, в которую он переоделся после купания Роуз, и потертые джинсы, сидевшие на нем так же великолепно, как его обычные элегантные деловые костюмы. Он сидел босиком, вытянув ноги перед собой, и Лайла спросила себя, с чего это босые ноги вдруг стали казаться ей такими сексуальными.

— Я рада, что ты не занят. — Она подошла к нему и опустилась в соседнее кресло.

Он хмуро взглянул на нее:

— Кто сказал, что я не занят?

— Я так поняла. Ты пьешь и смотришь на огонь. Значит, не занят. Ты о чем‑то грустишь.

— Я не грущу, — возразил он. — Я занят размышлениями.

— О чем?

Рид помрачнел еще больше, и это почему‑то показалось Лайле привлекательным. Он, видимо, думал, что принял устрашающий вид, но ошибся.

— А ты чертовски любопытна, — заметил он, устремив на нее пристальный взгляд.

— Без любопытства никогда ничего не узнаешь, — парировала она и, взяв его стакан, сделала глоток. Крепкий дорогой алкоголь тут же обжег ей горло.

— Пожалуйста, — махнул рукой Рид. — Угощайся.

— Нет, спасибо, и одного глотка хватило с головой. Как ты это пьешь?

Свет от камина плясал в его глазах.

Рид ухмыльнулся:

— Скотч столетней выдержки. Я к нему привык.