Аромат скунса

– На твое приземление полюбоваться хотела! – крикнула Лисица и швырнула Гере марлевую повязку. – Завяжи себе рот и молчи!

Клим, привыкший управлять Скунсом, рванул с места как реактивный снаряд. Он включил фары в режиме дальнего света и запустил сирену вместе с мигалкой. Оглушая окрестности невыносимым воем, «Скорая помощь» болидом помчалась по улицам. Машины, в том числе самые престижные иномарки, почтительно притормаживали, пропуская «Скорую» вперед. Люди останавливались, на всякий случай прижимались к стенам домов и, сделав лица скорбными, вздыхали и крестились. Город думал, что умирает какой-то очень крупный политический деятель, светило мировой истории и двигатель научно-технического прогресса. Словом, бог и царь.

Спустя несколько минут «Скорая» уже делала заиками жителей Вольготного переулка. Лисица повернулась к Гере. Ее лицо было закрыто марлей, на которой темнело старое пятно от портвейна.

– Ты возьмешь носилки. Ни с кем в разговоры не вступать. Глаза прикрыть. Ушами не хлопать. Схватили, уложили и унесли. Ясно?

Гера кивнул и в сердцах сплюнул, забыв, что его лицо тоже закрывает повязка.

Зашуршав шинами, «Скорая» остановилась. Гера натянул шапочку на уши и расправил повязку. Лисица, вдобавок, подняла воротник халата. Клим приклеил косичку к затылку скотчем, чтоб не выглядывала, нахлобучил на голову шапочку и нацепил солнцезащитные очки.

Троица вышла из машины с суровым врачебным оптимизмом, который красноречиво говорил о лютой ненависти к смерти и болезням. Нетрудно было заметить, что они готовы безжалостно и безапелляционно спасать людей.

– Реанимация! – не своим голосом крикнула Лисица, как только распахнулась калитка. – Всем отойти от больного на пять шагов! Глупых вопросов не задавать! Деньги не совать!

Макс, запустивший «врачей» внутрь гаража, взглянул на часы.

– Ведь можете, если захотите! – уважительно произнес он. – И десяти минут не прошло!

Троица бодрым шагом прошла через весь гараж и вышла во двор. Жорик, тотчас подкативший к ним, немедленно принялся оправдываться:

– Я сам не знаю, как это получилось. Представляете, вдруг разрывается бутылка шампанского…

– Я не слепая, все вижу! – строгим голосом оборвала его Лисица, перемещаясь по двору широкими шагами, отчего заметно оторвалась от Геры и Клима. Она подошла к лежащему ничком Пилоту, подбоченилась и покачала головой.

– Разорвалась бутылка? – скептически повторила Лисица. – Может, это был артиллерийский снаряд? У меня, например, никогда бутылка не разрывалась. И у моих коллег тоже.

Коллеги, подтверждая слова Лисицы, дружно закивали.

– Ну, доктор! – прижимая руки к груди, стал убеждать Жорик. – Я вам говорю чистейшую правду.

– Да, да! Правду, правду! – отозвались охранники.

– Скорее всего, он умрет от потери крови, – сделала прогноз Лисица, глядя на темную лужу. – Не меньше пяти литров уже вылилось… Придется сообщить в милицию.

– М-м-м, – промычал Жорик, словно у него вдруг заболели зубы. – Доктор, дорогой! Зачем милиция? Никто этого не хотел. Бутылка оказалась бракованной. Несчастный случай…

– Укладывайте! – приказала Лисица «санитарам».

Гера и Клим наклонились и взялись за руки-ноги. Пилот застонал, и голова его безжизненно закачалась. Но как только он оказался на носилках, с удивительной жадностью схватил со стола изрядно помятый торт.

– Доктор! – зашептал Жорик. – Я этого человека вижу второй раз в жизни. И не имею никакого отношения к этой проклятой бутылке…

– Тысяча! – звонко объявила Лисица.

– Что? – не понял Жорик.

– Тысяча долларов! – уточнила Лисица. – И милиции не будет.

Жорик нахмурился. Сумма показалась ему слишком большой.

– Может, вам будет достаточно ста? – предложил он.

– Да у меня только на заточку скальпелей триста баксов в месяц уходит! – обиженно заявила Лисица.

Тут Жорика осенило, и губы сами собой разъехались в стороны.

– Нет проблем, – тихо сказал он, подмигнул Лисице и полез в нагрудный карман. Вынув пачку, он отсчитал десять купюр. – Пожалуйста, можете пересчитать…

Лисица презрительно фыркнула, небрежно сунула деньги в отвислый карман халата и скомандовала «санитарам»:

– Вперед!

Гера и Клим устремились с носилками к выходу. Носилки были старенькие, за долгие годы эксплуатации на них перетаскали никак не меньше трех сотен больных, мертвых и пьяных, а также немереное количество чернозема, песка и навоза для дачи главврача. И потому посредине образовалась дырка, которая под тяжестью Пилота становилась все шире и шире. Хорошо, что Пилот догадался раскинуть ноги в стороны, не то бы он непременно выпал из носилок вместе с тортом, словно десантник с рампы самолета.

– Фамилия покойника? Домашний адрес? – отрывисто спросила Лисица Жорика.

– Фамилией не поинтересовался, – досадуя на свою оплошность, ответил Жорик. – А живет он чуть выше, прямо и налево. Недостроенный особняк. Белые колонны, амурчики… Дочь его там гриппом страдает. Очень миленькая девушка…

– Понятно, – строго сказала Лисица. – Вместо того, чтоб на девушек заглядываться, вы бы лучше фамилией покойника поинтересовались.

– Может, он еще и не умрет, – с надеждой произнес Жорик.