Аромат скунса

– Оптимист вы мой! – хмыкнула Лисица и, широко размахивая руками, вслед за носилками вышла со двора.

Как только калитка закрылась, лицо Жорика снова обрело привычное властное выражение. Некоторое время он в глубокой задумчивости ходил по двору, старательно обходя лужу крови и время от времени поглядывая на небо.

– Я верю в совпадения, – наконец произнес он, поддевая носком ботинка зеленый осколок бутылки. – Если только их не слишком много…

Он поднял глаза и пытливо посмотрел на охрану.

– Кровь смыть. Щетками с мылом! Двор подмести, чтобы нигде ни одного кусочка стекла не осталось. А это… – он вынул из кармана пачку долларов, – попытаться обменять на рубли. Немедленно! Сию же минуту!

Он сделал еще пару шагов и снова остановился.

– И навострить уши! По-моему, нашего соседа кто-то хотел грохнуть…

Глава 15 Открытая форма бешенства

– Погнали! – крикнула Лисица. – Быстрее!

Она захлопнула дверь «Скорой» и от нетерпения ударила ладонью по панели.

– Куда? В больницу? – спросил Клим, не сомневаясь в утвердительном ответе, и взялся за рычаг передач.

– В какую еще больницу! Домой!

– Куда домой? – не понял Клим.

– Туда, где ангелочки… – прошептал Пилот.

Клим, должно быть, подумал, что у Пилота уже начался предсмертный бред, и незаметно перекрестился.

– Не ангелочки, а амурчики, – поправила Лисица.

– Я хочу умереть в родных пенатах… – пояснил Пилот.

– Ты не умрешь, папа! – вдохновенно воскликнула Лисица. – Мы смертью смерть попрем!

Папа лежал на носилках и грустно вздыхал. Гере было очень жалко его. К тому же, юного друга мучила совесть. Он был очень совестливым человеком и не мог спокойно смотреть на истекающего кровью крепкого мужика. Гера мысленно проклинал себя за то, что так неудачно метнул проклятую бутылку, и едва сдерживался, чтобы не прослезиться.

– Его надо в больницу, – произнес он ломающимся голосом. Попытался откашляться, но это не помогло. – Может, еще не поздно… Переливание крови или еще что-нибудь…

– Нет, – произнесла Лисица скорбно. – Врачи сразу сообщат в милицию – это ведь осколочное ранение. И вместо того, чтобы лечить, его начнут допрашивать. Лучше я приглашу на дом частного врача.

– Торт берегите, – пробормотал Пилот. – Это самое дорогое, что у меня есть.

Гера, воспринимая слова умирающего не иначе, чем последнюю волю, не мог поверить, что тот обеспокоен каким-то идиотским тортом. «Наверное, я ослышался, – подумал Гера. – Он сказал: «Дочь берегите!»

Вскоре машина остановилась около дома. Увидев «Скорую», рабочие замерли с лопатами в руках.

– Подождите! – сказала Лисица Климу и Гере, вышла из машины и подошла к рабочим.

– У вас резиновые перчатки и респираторы есть? – спросила она.

– Что? – продемонстрировал общую некомпетентность худой и жилистый рабочий в рваных рукавицах.

– Понятно, – строго ответила Лисица. – Предупреждаю всех: у моего отца открытая форма бешенства. Болезнь очень заразная. Кто не привит, заболеет обязательно.

Рабочие были неприятно удивлены. Кто-то присвистнул, кто-то с досадой выплюнул папиросу и притоптал ее ботинком.

– Где же нам сейчас привиться? – спросил жилистый. – Гастроном уже закрыт…

– Прививаться уже поздно, – покусывая губы, ответила Лисица. – Давайте-ка лучше на три дня сделаем выходные, пока у отца не закончится заразный период. Бросайте все и уходите отсюда куда-нибудь подальше.

– Это правильное решение! – закивали рабочие, вонзая лопаты в землю, словно копья.

Лисица повернулась к машине и махнула рукой:

– Выноси!

При виде двух санитаров, вытаскивающих из машины носилки с окровавленным прорабом, рабочие испытали легкую панику. Толкая друг друга, переворачивая ведра с раствором и известью, поднимая клубы цементной пыли, они кинулись врассыпную.

– Сюда, на лестницу! – командовала Лисица «санитарам». – Аккуратнее! Аккуратнее!

Гера и Клим, обливаясь потом, занесли Пилота в дом.

– Торт не забудьте! – слабым голосом произнес Пилот.

Они поднялись на второй этаж. «Ну и кабан!» – думал Клим, сдувая с кончика носа капельку пота.

– Сюда, в спальню заносите! – говорила Лисица, идя впереди и раскрывая двери. – На пол его!

– Лучше сразу на диван вывалить! – предложил Гера, оглядывая небольшую комнату, в которой из мебели были лишь диван, журнальный столик да пара кресел. Стены были голые, вместо люстры под потолком висела лампочка в патроне. Окно было забрызгано известью.

– Не надо! Кладите на пол. Я сама.

Носилки опустили на пол. Пилот уткнулся носом в забрызганный краской пол и хрюкнул.

– Как он страдает! – покачала головой Лисица и, стянув с головы шапочку, вытерла глаза. – Идите!

Гера шмыгнул носом, тоже снял шапочку и, понурившись, вышел из комнаты. Клим опустил ему на плечо руку, мол, мужайся, парень! Лисица тоже вышла и неслышно прикрыла за собой дверь.

– Можете снимать халаты, – сказала она.

– Прости меня, – с усилием произнес Гера, не в силах поднять глаза на Лисицу.

Та скривилась, будто съела зубчик чеснока, но ответила великодушно:

– Нет, это я во всем виновата. Надо было отговорить его от этой затеи.