Аромат Смерти, Страсти, Любви. Нужное подчеркнуть

— Никто тебя не спасет! — зло процедил Грэгхан под аккомпанемент смеха рыжего за дверью. — Это надо же такое выдумать — женить меня?!!!

Но лупить не стал. Видимо, мое положение не допускало более подобного.

— Мама на завтрак ждет! — как ни в чем не бывало сообщил Льен и ретировался.

Грэгхан долго ругался, потом усадил меня к себе на руки, как тогда на скамейке, и прожег меня взглядом:

— Вот скажи, чем и когда я заслужил такие твои умозаключения? Хрен бы ты у меня куда делась, и ребенок тут ни при чем! — мрачно проговорил он, а я удивленно вскинула брови — и знал же такие выражения! — Врач сказал, что срок еще маленький, и это не точно. И я вчера даже не думал об этом всерьез: обычно не везет мне так в жизни…

Я смущенно закусила губы, а он продолжал:

— Но утром вдруг понял: ты беременна, — уже спокойнее сказал он. — На самом деле… И это лучшее, что могло бы произойти, Каролина…

Я нерешительно обняла его и прижалась сильнее. Стыдно мне не было: услышать такие слова было очень нужно. А вину я как-нибудь заглажу.

21

Первый бутерброд отказался со мной сотрудничать, и пришлось бежать в туалет. Когда я вернулась, София поставила передо мной кашу, и обратилась к Грэгхану:

— Приноси ей завтрак в постель, пока еще не встала, тогда легче будет.

Льен непонимающе переводил взгляд с меня на мать и обратно, но понять, слава богу, ничего не мог. А София, как ни старалась, не могла перестать улыбаться, глядя на нас.

После завтрака мы вышли с Грэгханом в сад.

Без всей праздничной суеты, слегка подернутый туманом, он казался тихим и умиротворенным. Пассифлора отцвела, оставив после себя мишуру жестких листьев — чешуек на зеленом газоне.

София поделилась со мной своим спортивным костюмом с теплым капюшоном, и теперь, не смотря на зябкий ветерок, мне было тепло и уютно.

— Ты обещал рассказать, — осторожно напомнила я, следя за его эмоциями.

А они говорили, что ему этого очень не хотелось, но он и вправду обещал.

— Кэйлар не убивал Изабеллу, — неожиданно начался его рассказ. Я стиснула зубы и увядающую головку бархаца в руке. — Он был изначально «подставным». Решил закончить свою неудачную карьеру в Совете и сбежать, а Дайренхольм предложил ему «совершить убийство» мешающего политика и помочь скрыться от меня.

Глава клана, с которым мы разговаривали на дне рождения?!

— Удобно, — кивнул Грэгхан, видя мое изумление, — и конкурента в лице лорда МакКинли убрал и чист остался. И Кэйлару это было выгодно, так как за его некоторые действия на политическом поприще ему на самом деле грозила тюрьма после перевыборов. Я отвечал за это лично.

Грэгхан смахнул шеренгу капель с нависшей веточки куста, и та благодарно распрямилась, освободившись от тяжести. Оставалось ей только завидовать.

— Предполагалось, что Кэйлар, а не я, заберет тебя, а лорд Дайренхольм — «великодушно приютит».

— Поэтому ты так спешил меня увезти…

Он кивнул.

— Для того, чтобы склонить тебя к свидетельствованию против Кэйлара и был оставлен след его матрицы у тебя дома. Твой личный «аромат смерти», как ты говорила.

Жестоко… Я покачала головой, не в силах принять это вот так сразу.

— Ты бы узнала его рано или поздно. Это не сложно было устроить. И выступила бы против Кэйлара на суде. А потом исчезла…

То есть, моя находка в ходе калибровки и то, что я узнала матрицу Кэйлара на дне рождения, было просто спланировано…

— И как ты это понял? — спросила завороженно.

— Это долгая история… Мой отец погиб точно также сорок лет назад. Мне тогда было пятнадцать.

Он замолчал ненадолго. А я сосредоточенно растирала между пальцами остатки цветка, не зная, что и сказать…

— Вскоре после его смерти канцлер Ватикана отлучил наш Совет от участия в мировой политике. Дайренхольм всячески этому способствовал, в чем вчера и признался.

— Зачем лорду Дайренхольму такая политика обособления? Что плохого в сотрудничистве с Ватиканом?

— Ватикан — центр нашей культуры и историческое "сердце" расы. Изоляция от него опасна и весьма отрицательно влияет на прогресс, что и доказали эти годы, — ответил Грэгхан. — А на твой вопрос, "зачем" это Дайренхольму, ответ прост — зависть. Канцлер Ватикана никогда не допускал его к ведению политических переговоров…

Я покачала изумленно головой, а Грэгхан продолжал.

— Добившись своего, Дайренхольм успокоился на сорок лет. Но тут очередные выборы привели к главенству лорда МакКинли, который сразу же начал продолжать дело моего отца… Дайренхольм снова воспользовался токсином. Но на этот раз подстраховался Кэйларом. Помочь ему сбежать и скрыться, повесив на него все убийства, да еще и мне глаза отвести — план был, в общем, неплох. Только он не учел, что Кэйлар так глубоко «смотреть» на вещи не умеет… Но для Дайренхольма это были мелочи… А я, по его мнению, все равно не смог бы ничего доказать…

Мне вспомнился вчерашний разговор с Софией о том, что Грэгхан жил последние годы в постоянной гонке… гонке за виновными в гибели его отца.