Аромат жасмина

– Можно, конечно, подыскать весьма пожилого человека и какое-то время жить в его доме на правах хозяйки. В ожидании, пока бедняга отправится в мир иной.

– Нет, я не смогу… – девушка тут же замотала головой. – Жить и умолять небеса, чтобы человек поскорее умер…

– Тебе не угодишь, моя милая. Впрочем, ты права. Старичок может воспрянуть духом… и телом, сообразив, что стал супругом такой юной красавицы. Знаешь, пожалуй, лучше всего сделать тебе фальшивые документы. Очень многие дамы полусвета пользуются такими.

– Мне не хотелось бы начинать жизнь с обмана… – жалобно пролепетала Элиза. Она растерянно смотрела в сторону, перебирая корешки любимых книг…

– У тебя больше нет выбора. Думай, пока еще есть время. А я попробую найти человека, который сумеет сделать тебе новые документы.

Элизе ничего не оставалось, как послушно кивнуть. Похоже, что она попадает в настоящую зависимость от этого человека, а до желанной свободы еще очень далеко.

В это время возле двери послышался какой-то шорох. Молодые люди быстро переглянулись, после чего барон сделал Элизе знак, говорящий о том, что в соседней комнате, возможно, кто-то находится. Девушка презрительно пожала плечами. Неужели барон считает, что ее мать опустится до такого бесстыдства, как подглядывание за ними?

– Полагаю, нам лучше заняться выполнением первой части твоего великого плана. Ты играешь на рояле? Или он стоит здесь только для украшения комнаты?

Элиза послушно присела за инструмент и принялась перебирать нотные листы.

– Что же мне сыграть?

– Что-нибудь романтичное… Девушки, кажется, обожают ноктюрны Листа или Шуберта.

Бросив в его сторону сердитый взгляд, Элиза небрежно швырнула на крышку рояля ноты и опустила пальцы на клавиши. Фридрих присел в кресло и, прикрыв глаза, с наслаждением погрузился в чудесную музыку, которая полилась из-под рук девушки, но совершенно неожиданно Элиза оборвала мелодию и заиграла музыку совершенно иного стиля. Мало того – эта негодница стала напевать песенку довольно фривольного содержания. Барон, опешив, уставился на Элизу, сообразив, что слышит из уст невинной девушки развязные деревенские куплеты, в которых описываются похождения веселых монашек! А юная интриганка лукаво и вызывающе улыбалась, в самых щекотливых местах замирая и легко заменяя грубые словечки на более пристойные, что придавало песенке еще большую пикантность.

Аманда в изнеможении упала в кресло, и даже веер не мог остудить жар стыда, который охватил ее тело.

–. Боже, что на нее нашло?! – Беспомощно прижав руку ко лбу, женщина послала служанку за нюхательной солью. – Какое унижение, – стонала она. – На ее образование я потратила целое состояние, а она играет ему пошлые деревенские песенки! Уж лучше бы она рассуждала с ним о том, как отличить Листа от Вагнера или прерафаэлита от неоклассициста… Теперь барон обязательно сбежит от нее, как и старик Брюгехоффен! – Взволнованная женщина не понимала, что уже смирилась с выбором поклонника дочери.

Фридрих смотрел на Элизу с таким ошеломленным видом, что девушка невольно рассмеялась.

– Вы не поняли? – она заговорщицки зашептала: – Раз уж моя матушка считает вас чересчур порочным, я хочу доказать ей, что вполне вам подхожу. Теперь, полагаю, наступила ваша очередь петь?

– Мне петь? – барон с трудом приходил в себя, поражаясь изворотливости девушки.

– А почему бы и нет? – подстрекала его Элиза, – У вас такой вид, словно вы никогда не слышали подобных песенок.

– Я-то слышал, но никак не ожидал, что они знакомы столь образованной девице.

– А! – весело отмахнулась девушка. – В нашем пансионе жил сторож, который частенько напивался, а затем орал подобные куплеты. Директриса не раз хотела его уволить, но у Пьера были золотые руки. Он работал сразу и садовником, и плотником, и сторожем. Поэтому она и терпела его выходки, а мы… – Элиза совершенно по-детски захихикала. – Мы выучили все эти дурацкие песенки и порой распевали их, когда отправлялись на прогулку без наставницы. Хотите, я вас научу этим занятным вещицам?

Ауленберг даже фыркнул, уязвленный столь открытым вызовом.

– Я и без тебя их знаю!

Спустя полчаса они уже вместе распевали пикантные куплеты. И все это время Аманда в ужасе металась по своей комнате, не решаясь войти в покои дочери. Ей очень не хотелось признаваться в том, что она самым банальным образом пыталась подслушивать. И вряд ли то, что пение и звуки музыки разносятся по всему дому, могло послужить оправданием.

Наконец Элиза, не выдержав, весело расхохоталась и оторвала руки от клавиш. Фридрих невольно присоединился к ее смеху. Глаза обоих искрились от удовольствия, а сердца бились в унисон. Когда же их смех замер, они еще долго молчали, боясь разрушить то чувство, которое возникло между ними и было похоже на искру, готовую в самое ближайшее время превратиться в бурное пламя…

Элиза судорожно вздохнула и первой опустила глаза. Ее пальцы легко пробежали по клавишам, словно ища в них поддержки.