Аромат золотой розы

– Агата Андреевна, вы сказали, что у нас теперь трое подозреваемых: Мари-Элен, её любовник де Ментон и этот «барон-банкир». Я согласна, что у графини и виконта есть мотив, хотя в этом случае было бы правильным похитить меня, а не Луизу, но зачем это де Вилардену?

– На самом деле, у вас в одном вопросе – сразу два. Попробуем обсудить их по порядку, – сдалась Орлова и попыталась разложить по полочкам то, что было понятно ей самой. – Скорее всего, мэтр Трике водил за нос не только вас с тёткой, но и ваших соперников. Известная подлая хитрость: брать деньги за победу в деле с обеих сторон, а там уж что получится. Мари-Элен (если, конечно, она – похититель) не подозревала о вашем с тёткой существовании и узнала о нём, только напав на Луизу в конторе нотариуса. Скорее всего, у неё был помощник, может, даже виконт, но, учитывая остроту их отношений, я думаю, графиня взяла с собой преданного слугу. Ещё раз повторю слово «если»!.. Похитительница узнала, кто попался ей в руки, и начала игру. Деньги, конечно, хорошо, но для преступницы они не самое главное. Ей нужно найти всех родных Луизы.

– Она ищет других наследников?! – поняла Генриетта.

– Вот именно! Поэтому я и вывезла вас из дома на улице Гренель. Если похититель де Ментон, его действия будут абсолютно такими же. Ему тоже важно понять, сколько людей на самом деле стоит между ним и наследством.

– Ну, хорошо! Согласна… – наконец-то признала Генриетта и напомнила: – А второй вопрос?

Орлова понимала, что девушка во многом права, явной связи между бароном де Виларденом и семьёй Луизы не было. Зачем тому похищать мадемуазель де Гримон? Но ведь именно такой беспощадный человек мог легко решиться на шантаж и даже убийство. В конце концов, барон сам сказал, что украл мальчика – сына Мари-Элен.

Генриетта нетерпеливо вздохнула на своей постели. Она ждала ответа, и Агате Андреевне пришлось облекать в слова пока ещё смутные мысли:

– Понимаете, де Виларден – самая подходящая личность для подобного преступления. Он сам сегодня кричал Мари-Элен, что сбывает награбленное через её ломбарды. Значит, ему нужно куда-то вкладывать деньги. Предположим, что он покупает дома или имения. Тогда жулик Трике ему просто необходим. К тому же у банкира Рогана, единственного из всех подозреваемых, фамилия начинается с буквы «Р».

Морщинка залегла между тонкими бровями Генриетты. Девушка явно старалась что-то вспомнить. Орлова с интересом ждала. Вдруг на лице юной герцогини мелькнуло озарение.

– Вы сами недавно сказали, что на самом деле де Ментона зовут Рауль Артур. Вот вам и ещё одно «Р» – на сей раз в имени! – воскликнула она.

– А ведь правда, – согласилась Орлова.

Не зря Генриетта выспрашивала мельчайшие подробности разговора. Девушка уловила то, что показалось самой Агате Андреевне мелкой и незначительной деталью. Так, значит, количество подозреваемых сокращается до двух? Ни имя, ни фамилия Мари-Элен де Гренвиль не начинались с буквы «Р». Хотя нужно принимать во внимание, что эта дама прежде звалась по матери – Триоле, потом вышла замуж за князя Василия Черкасского. Тоже не подходит! А ведь у Мари-Элен мотив самый сильный… Что-то ускользало от понимания… Орлова вспомнила подробности утреннего диалога. Хриплый голос барона вновь зазвучал в её ушах. Как тот обратился к Мари-Элен, угрожая отобрать ломбарды и бордели? Он выкрикнул кличку или прозвище. Это прозвучало так естественно, да и сама Мари-Элен не возразила, видно, приняла как должное.

– Барон назвал Мари-Элен русской княгиней. Вот вам и ещё одно «Р», – объявила Орлова. – У нас вновь трое подозреваемых!

Глава четырнадцатая. Иван Иванович Штерн

Фиакр вёз Орлову на улицу Гренель. Фрейлина уже обнаружила, что ближайшая от улицы Савой стоянка фиакров находится как раз напротив префектуры. Боясь попасться на глаза майору Фабри в своём бумазейном платье и холщовом переднике, Агата Андреевна добралась сюда обходными путями и уселась в первый попавшийся фиакр, верх у которого был поднят. С экипажем ей не повезло: лошадь, как видно, была старой, кучер её не торопил, и фиакр медленно тащился по парижским улицам. Стараясь подавить нетерпение, Орлова попыталась отвлечься и принялась смотреть по сторонам.

Залитый солнцем Париж, как всегда многолюдный и нарядный, никак не походил на столицу воюющего государства. Обитатели его казались слишком беззаботными, да и сам город был слишком красив.

«Как тут не вспомнить о широкой душе русских, штурмовавших Париж год назад? – размышляла фрейлина. – Мы сохранили столицу своего врага, не разбив в ней даже камня, и это после сожжённой Москвы и взорванного Кремля. Интересно, хватит ли царю Александру терпения поступить так ещё раз?»

Впрочем, до окончания войны было ещё далеко, и Орлова задумалась о собственных делах. Принесут ли сегодня письмо от Луизы? Фрейлина понимала, как рискует, но не позволяла себе даже думать о возможной неудаче. Ведь этот провал означал лишь одно – смерть мадемуазель не Гримон.