Аромат золотой розы

Да она жизнь готова была отдать за это! Всегда с ним, до самого последнего вздоха. Вот так – сердце к сердцу! Неужели это всё ей?! Генриетта вложила в свой последний куплет жар любви, пылавшей в сердце:

– Люби меня нежно, скажи мне «да», дай счастье моей душе…

Она вдруг поняла, что сейчас всё решится. Николай смотрел на неё полными слёз глазами. Он прикрыл веки, видно, хотел сдержаться, но по левой щеке, оставляя за собой влажную дорожку, всё равно сбежала капля. Генриетта допела строчку, её любовь завибрировала в высоких нотах, рассыпалась серебристыми колокольчиками. Девушка ещё была счастлива, но уже знала, что это станет последним мигом её упоительного восторга. Так оно и вышло. Ник коротко извинился и выскочил из гостиной.

Агата Андреевна застыла под дверями гостиной. Она боялась дышать. Такое она слышала впервые. Двое отчаянно влюблённых людей объяснялись друг с другом в песне. Возвращаясь назад с недостающим листком, Орлова услышала их ещё в коридоре и решила не мешать, подождав, пока допоют.

«Какой, однако, приятный голос у князя Николая, – отметила она. – Не очень сильный, но необыкновенно задушевный. Голос настоящего обольстителя».

Вот уж на кого Черкасский не был похож совсем. Но кто знает, может, его характер просто изменился из-за случившейся в семье трагедии, а удивительный тембр голоса остался воспоминанием о прежних временах…

Проникновенный голос пел о любви. Орлова не понимала слов, но ошибиться было невозможно, нежность расцветала в голосе с каждой нотой. Агата Андреевна замерла. Это выглядело, как объяснение. Но вот князь замолк, и вступила Генриетта. Тут вообще не осталось никаких сомнений: девушка пела сердцем. Она признавалась в своей любви, просила взаимности и отчаянно верила, что это возможно.

«Господи, помоги ей!» – мысленно попросила Орлова.

Юная герцогиня положила своё сердце на раскрытую ладонь и протянула его мужчине. Да разве можно так рисковать? Поставить всё на одну карту, а потом… Агата Андреевна вспомнила сегодняшние признания Черкасского и похолодела. А он-то? Взрослый и умный мужчина, что делает?! Ответ не заставил себя ждать: князь Николай запел вновь. Теперь в его голосе нежность переплеталась со страстью. Наверно, только так и бывает в любви, но почему-то это ужаснуло фрейлину. Меж этими двумя больше не осталось запретов, любовь смела все преграды. А Генриетта? Она-то понимает, что между ними творится? Ведь через это уже невозможно просто переступить…

Но юной герцогини де Гримон больше не было, вместо неё мужчине отвечала Любовь, и она просила ответа.

Агата Андреевна похолодела. Человек, рассказавший сегодня о тёмных и болезненных тайнах своей души, давший понять, что он – прокажённый, не мог сказать любви «да». Его ответ мог быть только отрицательным. Генриетта взяла последние верхние ноты, и в её голосе завибрировало страстное желание. Она любила и надеялась.

Наступившая тишина показалась Орловой оглушающей. Но прозвучали невнятные слова, раздались шаги, и мимо фрейлины, не заметив её, пробежал Черкасский. А в гостиной послышался тихий всхлип, а потом рыдания.

Фрейлина толкнула дверь. У фортепьяно, уронив голову на листы с нотами, плакала Генриетта. Чем тут можно было помочь? Агата Андреевна лишь молча погладила золотисто-рыжие локоны.

– Всё пройдёт, дорогая, всё уладится, – пообещала она. – Вы обязательно будете счастливы. Я знаю!

Генриетта подняла заплаканное лицо и, превозмогая рыдания, спросила:

– Что во мне не так? Я знаю, что мало похожа на настоящую леди, а он – аристократ. Наверно, я неправильно себя веду. Что мне делать?

Бедняжка, она ещё винила себя! Орлова вздохнула. Как объяснить подопечной то, что лежало на поверхности? Поверит ли?.. В любом случае надо попытаться:

– Дело вовсе не в вас, а в нём. Князь Николай сам рассказал сегодня о своих тайных страхах. Он боится, что носит в себе зерно безумия, убившего его отца. Черкасский не разрешает себе даже думать о счастье. Он любит вас, но никогда не решится связать с вами судьбу. Князь дал себе обещание остаться бобылём. Это очень благородно, но, по-моему, не слишком разумно. – Орлова не знала, что ещё сказать. Утешение всё равно выходило слабым.

– Почему вы так думаете? – вцепилась в её руку Генриетта. На щеках юной герцогини всё ещё поблескивали мокрые дорожки от слёз, но глаза её уже высохли.

– Князь Николай намекнул о своём решении в сегодняшнем разговоре, подчеркнув, что согласен с мнением своей мачехи. Помните, про гнилую кровь?

– Это я поняла, – отозвалась девушка, – но почему вы думаете, что он любит меня?

– Песня всё сказала!

– И обо мне тоже?

– Да…

Генриетта застыла. Задумалась. Фрейлина не торопила её: пусть бедняжка окончательно успокоится. Вдруг, как будто что-то вспомнив, девушка с надеждой заглянула в глаза Орловой и попросила:

– Агата Андреевна, умоляю, погадайте на князя Николая.

– Вы уверены? – оторопела фрейлина. Чего-чего, а этого она не ожидала.

– Вы же сами говорили, что ваши карты не врут.