Ароматы кофе

Когда впервые, уже давно, Эмили пришла в голову мысль об Определителе, привлекательней всего в замысле ей казалась идея систематизации:желание упорядочить этот хаотичный, вечно изменчивый мир людских восприятий, превратив его в нормальный объект рационального исследования. Она и представить себе не могла, что все может обернуться совершенно иначе, что она обнаружит, как в глубинах ее внутреннего покоя — в ее уравновешенном, практичном существе — что-то сдвинется, дерзко и волшебно потянется куда-то, как молодой росток.

Она не открыла никому, что творит с ней работа над Определителем — ни сестрам, ни тем более отцу. Уж и без того он имел повод пару раз заподозрить свою старшую дочь в пагубных страстях. Сейчас, должно быть, он ничего не подозревает. К тому же, у него есть свои причины поощрять эту работу; не те, лежащие на поверхности, которые он раскрыл перед Робертом, но совершенно иной расчет — коммерческие схемы, в которые сулил вписаться Определитель; отца бы явно встревожило, что выстроенный план рискует пострадать из-за непредсказуемости эмоций девчонки.

Девчонка. Именно, в этом все и дело. Все потому, что она — женщина, отсюда эта нелепая чувственность, податливость физическим удовольствиям. И именно потому надо бороться со слабостью. Или же — ведь бороться она пыталась и уже, к своему изумлению, поняла, как сильна, как мощна в ней эта женская слабость, — надо просто ее не замечать.

Эмили обнаружила, что личность она совсем не Рациональная, но все же надо попытаться вести себя, будто именно так оно и есть.

Совершенно очевидно, мужчины никогда не позволят женщинам трудиться наравне с ними, голосовать наравне с ними, совместно определять будущее — ведь они считают женщин глупыми, и она не исключение, в чем смогла убедиться сама.

Конечно, некоторым женщинам нравится слыть глупыми. Эту разновидность Эмили презирает. Хотя и Роберт Уоллис как раз из тех молодых людей, которые ей чужды. Мысль, что ее сердце, — не говоря уж о всяких иных тайных органах, — как видно, не способно вторить доводам рассудка, глубоко неприятна Эмили.

Она берет одну из чашечек, в которые наливались сегодняшние пробы. На дне все еще осталось чуть-чуть уже застывшего «экссельсос». И не только: Эмили слегка вдохнула, и ей почудилось, будто чувствует задержавшееся на дне дыхание Роберта.

Она вдыхала это, позволив векам прикрыться, впуская в мысли вихрь сладких фантазий. Его дыхание сливается с моим, как в поцелуе….

Она вновь подходит к окну, снова дышит на стекло, на свой полустертый цветок.

Будто выведенный симпатическими чернилами, цветок вновь медленно проявляется всего на миг и исчезает снова.

Глава тринадцатая

«Свежезеленый» — кисловатый запах, характерный для молодой зеленой фасоли.

Майкл Сиветц. «Технология приготовления кофе»

Мы с Эмили не только дегустировали кофе ее отца. Мы еще по настоянию Линкера расставляли сорта по ранжиру. Сначала я с неохотой отнесся к этому поручению, заметив своему хозяину, что «хорошо» и «плохо» — суждения морального порядка и как таковые к критериям Искусства отношения не имеют.

— Однако, Роберт, в коммерческом деле приходится ежедневно заниматься подобным, — сказал со вздохом Линкер. — Разумеется, невозможно впрямую сравнивать тяжелый, смолистый «яванский» кофе с нежным «ямайкским». Но и за тот, и за другой мы платим той же монетой, посему и следует задаться вопросом, когда наша монета выгодней вложена.

Действительно, некоторые сорта кофе оказывались явно лучшего качества, чем другие. Мы заметили, что если кофе особенно приходится нам по вкусу, то чаще всего он отмечен сортом «мокка» — однако это слово, казалось, воплощает в себе множество разновидностей: одни покрепче, другие менее крепкие, третьи с интригующим цветочным ароматом.

Однажды, оказавшись один в кабинете, я дегустировал небольшую партию кофе. Этикетка на мешке отсутствовала, правда присутствовал некий знак, похоже, арабский; подобный я видел на многих тюках, которые мы получали из арабских стран:

Едва раскрыв мешок, я тотчас понял, что там нечто особенное. Запах был сухой и медвяный, почти фруктовый: когда, принеся зерна в контору, я ждал, пока вскипит вода, ожидание сопровождал нежный аромат дыма и цитрусов. Я смолол зерна в маленькой ручной мельнице: запах усилился, обнаружив еще и глубокое, низкое basso profundoлакрицы с гвоздикой. Наконец я медленно стал лить воду.