Ароматы кофе

— Она закончилась весьма трагично, — отвечает Эмили. — Но скажите мне как либерал, разве внутри блока Свободной Торговли нет никаких противоречий?

— В каком смысле? — удивленно вздымает брови он.

— Если, предположим, цены на сахар будут искусственно поддерживаться высокими, разве не позволит это, скажем, сэру Генри Тейту лучше заботиться о своих рабочих?

— Возможно, — кивает Брюэр, — хотя вовсе не обязательно.

— Между тем, если дать волю рынку, рабочим всегда будут платить по скудному минимуму.

— Это так.

— Значит, Свободная Торговля может вступить в противоречие с личной свободой рабочих, — продолжает Эмили, — отказывая им в возможностях, которые должна была бы дать им их личная свобода. Они не будут свободны от болезней, от нищеты, от моральной деградации, как не будут иметь возможности или стимула подняться над их нынешним положением.

Брюэр в восхищении смотрит на нее:

— Мисс Пинкер… Эмили… как красноречиво и емко вы отразили всю суть разногласий, которые в настоящее время заботят нашу партию.

— Правда? — Эмили до смешного льстит этот комплимент.

— Разумеется, Гладстон полагает, что если просто оставить все как есть — то laissez-faire, [40]все это сработает во благо. Но мы начинаем открывать для себя изъяны такого подхода. Знаете ли вы, что половину тех людей, которых призвали воевать против буров, пришлось отправить назад на фабрики? Они просто не годны, чтобы воевать. Кое-кто из нас поговаривает теперь о некоем конструктивном либерализме или позитивной свободе, когда правительство стоит на страже свобод и благосостояния индивидуума.

— И что это практически означает?

Брюэр разводит руками:

— Не больше не меньше, как полное изменение роли государства. По сути, мы должны бы принять на себя немало обязанностей как просвещенные служащие. Скажем, почему не предоставить всем работающим некую форму медицинского страхования? Выплаты по болезни? Даже и пенсионные выплаты?

У Эмили едва не перехватывает дыхание:

— Значит, в этом суть вашей новой политики?

— Ну да.

— Как будет производиться выплата?

— Ну, разумеется, не за счет ввозных пошлин на кофе или чай — мы считаем своим долгом их сократить. Мы рассматриваем некую схему государственного страхования, куда каждый рабочий должен вносить некий вклад в зависимости от своих возможностей. — Брюэр улыбается. — Хочу подчеркнуть, что путь к этому довольно долог. Даже и в нашей партии тень, брошенная Гладстоном, весьма ощутима. А, — он переводит взгляд на стол, — те, чья добровольная поддержка нам так необходима, еще не вполне к этому готовы.

— Могу ли я чем-то помочь?

— Вы серьезно?

— Для меня нет в жизни ничего более серьезного.

Это как раз то, во что Эмили всегда верила: некий баланс между патернализмом просвещенных тори и алчностью свободного рынка. Но так радикально… так потрясающе ново… не какой-то призрачный компромисс, но совершенно новый путь вперед. Сердце ее учащенно бьется.

— Готовы ли вы, — спрашивает он с сомнением, — скажем, вести работу с избирателями? В моем административном округе Илинг мы крайне нуждаемся…

— Да, да! Пожалуйста! Какую угодно!

— Что такое? — взволнованно вопрошает Линкер, который сидит во главе стола. — Что это вы там замышляете, Брюер, вместе с моей дочерью?

Не сводя глаз с Эмили, Артур отвечает:

— Мисс Линкер вызвалась предложить свои услуги, Сэмюэл. Я и понятия не имел, что ее так интересует политика. Конечно же, первым долгом я бы испросил вашего позволения…

Линкер благосклонно улыбается:

— Пусть Эмили в свободное время занимается, чем ей заблагорассудится. Если вам, Артур, она может быть полезна, ради Бога, подключайте ее.

Глава тридцать четвертая

«Насыщенный» — определяет газы и пары, присутствующие в ярко выраженной крепости напитка.

Тед Лингл. «Справочник дегустатора кофе»

На следующий день, едва мы пытаемся вздремнуть, поднимается дикий шум. С тяжелой головой просыпаюсь под звуки стрельбы. Трое бедуинов держат, прижав к земле, четвертого. Он молит о пощаде, исторгая свои мольбы нескончаемым потоком. То и дело пытается вырваться, но его поднимают, снова валят на землю, со всей силы пинают ногами. Похоже, он был схвачен, когда пытался бежать, прихватив кое-что из товара Бея.

Собрали импровизированное судилище — бедуины на корточках образовали круг, в центре стул для Бея, по обеим сторонам от него стулья для Гектора и меня. Предчувствуя, что должно произойти нечто малоприятное, пытаюсь устраниться, но бедуинов это огорчает.

— Вы должны присутствовать, Роберт, — весьма категорично говорит Бей. — По их разумению, они оказывают нам большую честь, представив вора на наш суд.

Нехотя я усаживаюсь. Вора выволакивают в круг, пинком заставляют пасть перед Беем на колени. Краткий диалог: обмен парой фраз, не более. Извлекается сабля и подается купцу.