Арриквиатари (СИ)

— Как справятся, еще четыре штуки и толпы тварей?

— Нет, по-моему, осталось два, наверное, справятся, совсем немного тварей живых.

Звуки битвы начали постепенно стихать, пока последний вопль гнезда не огласил комнату.

— Что происходит, Энгис, куда все монстры подевались? Их даже без этих куч были сотни!

— Спокойно, присядь. Искаженных больше нет, а Энгис остался без сил. Вон, валяется, — вздохнул усталый голос рядом.

— Коротар?

— Да это я. Надеюсь, сможешь себе зрение вернуть, иначе я себя не прощу, а я за прожитые года и так набрал достаточно грехов на дух.

— Смогу, надо только времени побольше, восстановление все сделает минут за десять. Нужно кому-нибудь лечение? У меня немного осталось в запасе.

— Нет, никому.

— Старик, что произошло, куда все толпы тварей подевались, кто убил еще два гнезда?

— Ну, на вторую часть вопроса ответить можно быстро, я и убил, пришлось немного поднапрячься, оставил Духована в защите и сам пошел тряхнуть стариной, на парочку меня хватило, а потом в углу зажали. С первой все посложнее, к каждому гнезду привязана своя орда плевунов, когда оно погибает, то и все привязанные искаженные дохнут. Тут вот какое дело, — решил основательно объяснить ветеран, — к каждой области привязано строго ограниченное количество тварей, отчего это зависит, мне неизвестно, но если, скажем, в этой части канализации живет сотня монстров, то сколько ни убивай, эта сотня будет появляться из ниоткуда, пока всех разом не вырежешь, тогда все будет тихо. Главное, новых тварей не проворонить — когда их набирается определенное количество, вновь образуется зона. Исключением из этих правил являются блуждающие мутанты и волны. Это первое. Дальше, при определенных условиях искаженные могут расти в силе, но количество все равно останется тем же, а места убитых тварей снова займут слабые новички. Однако имеется и другой вариант — при усиленном питании монстры могут переродиться в гнездо, и оно в соответствии со своим названием, действительно порождает тварей. Вот только это не обычные монстры, это пустые тела без разума, их движет только воля гнезда. Оно контролирует каждую тварь, именно поэтому каждое гнездо способно к влиянию на разум, потому что это и есть основа его существования. В таком виде искаженный может управлять и создавать огромные количества кукол, бывает, что до нескольких сотен тысяч. Слава Яростному, в нашем случае все не зашло так далеко! Но, как сама понимаешь, при смерти управляющей ими воли, пустые оболочки просто валятся на землю.

Сколотов жалел, что под рукой нету тетрадки — конспектировать все это богатство знаний. Глаза уже могли видеть, немного расплывчато и с резью, но все же могли, а еще через пять минут он даже смог встать и осмотреться. Как и сказал Коротар, весь зал был завален горой недвижимых тел вперемешку с изрубленными останками тварей, а вот у входа лежала шестерка вовсе не монстров. Мертвые бойцы Волих в измятых и изорванных доспехах безмолвно смотрели в пустоту немигающим взглядом. Сколотов подошел вплотную — посреди погибших лежал Филин с разбитым до неузнаваемости лицом, Олег узнал его по прикованной цепью к руке рукоятке сломанной секиры.

— Ты же сказал, что помощь никому не нужна? — тихо прошептал он, обращаясь к стоящему за спиной ветерану.

— Я не соврал, остальные сами справились, а мертвецам даже ты не поможешь, твари не оставили им шансов. Раненых среди них не было, Филин погиб, прикрывая прорыв. Они все-таки сообразили, кто из нас наиболее опасный, и направили самых крупных тварей с одной стороны. Его напарников просто смели, а он держался до тех пор, пока не подошел Духован. Вместе с магией Энгиса отбиться удалось, но было уже поздно.

Сколотов молча опустился на колено и прикрыл Филину глаза, игнорируя удивленные взгляды бойцов, так же молча встал и, отойдя в сторону, накинул на себя привычную иллюзию. Олег не знал, как именно отнестись к этой потере — просто товарища, с которым он плечом к плечу сражался более недели, вдруг не стало, и он даже не видел, как это случилось, ничего не смог сделать. Пустота внутри стала ощущаться еще сильнее, похоже, его потери в мане оказались намного больше, чем думалось поначалу, единственным плюсом было то, что из-за мозголомов чувствительность разума к посторонней боли резко упала, и он избежал участи полноценно почувствовать себя подушкой для иголок.