Арриквиатари (СИ)

Третье кресло в кабинете пустовало — его хозяин предпочел более комфортные условия, раскинувшись на небольшом диванчике у стены. Жан в совете был самым молодым и спорным представителем, злые языки говорили, что его выбрали усилиями множества замужних дам, которые конкретно накапали, по этому поводу, на мозги своим мужьям, но это были всего-навсего слухи. В первую очередь Жан опирался на молодняк клана, для которых был примером для подражания. Недавно выросшие в полноценных воинов подростки видели в нем типаж беззаботно идущего по жизни человека, которому все дается легко и без усилий. В некотором роде Жан олицетворял стиль жизни, в котором более всего ценились те моменты, когда загруженное ответственностью подрастающее поколение могло просто повеселиться, сделать какую нибудь глупость и справедливо получить за нее по шапке. Вся философия Жана умещалась в истории происхождения его прозвища — Битый. Еще во времена обучения он прославился как покоритель девичьих сердец. Не признавая никаких правил приличия, Жан регулярно наведывался с ночными визитами к молоденьким красавицам, проявляя чудеса изворотливости для проникновения в их комнаты. Его ночные похождения становились настоящими легендами среди сверстников. Как минимум две из трех подобных встреч прерывались проснувшимися родителями, ведь проявив способности бывалого домушника для проникновения и достигнув своей цели, Жан считал полнейшим неуважением к красавицам заставлять их и себя сдерживаться, так что если наутро лицо ловеласа украшала пара фингалов — сразу было понятно, чем тот недавно занимался. Однажды в кругу друзей его спросили, каким образом каждый раз грузные папаши умудряются вылавливать Жана, ведь на тренировках даже бывалые ветераны не поспевали за шустрым бойцом, неужто его ловят прямо в постели? На что тот ответил, что ни в жизни не позволил бы устроить безобразную сцену драки в комнате дамы, так что бьют его исключительно на улице, а насчет первой части вопроса он выразился так: “Я считаю себя вправе наведываться по ночам к девушкам, которые желают моего визита, но так же думаю, что их отцы имеют такое же право бить меня за это. Так что я воспринимаю это как своеобразный договор между мной и их родителями”. С тех пор прозвище “Битый” и прицепилось к Жану, хотя и использовалось крайне редко. Несмотря на многочисленность любовных интрижек, он умудрился не нажить себе кучу недоброжелателей. В поле зрения молодого Казановы никогда не попадали замужние женщины или девушки, имеющие парней, более того, множество неуверенных в себе одногодок шли к нему за советом и ни разу не слышали отказа в помощи. Жан был, в некотором роде, противоположностью Натана, родившись в семье заводчика мясных чухов, которых клан разводил в закрытой части своих земель. К военному ремеслу он пристрастился на тренировках ополчения, где его заметили наставники. Легко впитывая военную науку, Жан быстро прогрессировал. Заводя себе друзей и знакомых повсюду, всегда улыбчивый, всегда доброжелательный, он шел по жизни широкими шагами. Счастливая семья, счастливое детство и юность — все в его жизни складывалось удачно, и он делился этой удачей с окружающими. Но была и другая сторона его личности, ведомая только бывалым ветеранам Волих, водившим его в бой множество раз, ответственная сторона. Показательно легкомысленный и бесшабашный в драке Жан становился совсем другим, как только под его начало попадали люди. Не было в клане командира, который дорожил бы своими воинами сильнее Жана; он вел солдат в бой с передней линии, поддерживая и находя подход к каждому бойцу, при этом никогда не поддаваясь страху или панике. Последний год только Жан водил клановых вояк на зачистки за пределы территории Волих, и хотя недалекие глупцы обвиняли его в постоянных потерях, ветераны знали, что никто не справился бы лучше, и ни за кем солдаты бы не пошли в бой с такой охотой. Во время выборов последнего члена совета поддержка стариков оказала решающую роль, и кандидатура, для многих казавшаяся поначалу нелепой шуткой, заняла место лидера одной из ветвей. Сейчас Жан, откинувшись на ручку дивана, задумчиво крутил в руке небольшую иглу, вынесенную с места подземного побоища Духованом. Час назад у него состоялся со старым воякой долгий разговор, и теперь его мысли занимала одна неоднозначная особа.

— Можем ли мы что-нибудь предпринять, вот главный вопрос, — начал первым Натан.

— Надо было стереть с лица земли Сун-Ган еще в зародыше, и сейчас бы не пришлось терять хороших людей, — со злостью в голосе ответил Жан.

— Может, и надо было, да только это дела минувшие. Не мы тогда принимали решение, и толку в сожалениях сейчас нет, — Цорх повернулся к темному углу, в котором стоял диван. — Надо решать, что мы можем сейчас, намеренно ли Сун-Ган гонит рабов под землю, есть ли еще рассадники, подобные этому.