Арриквиатари (СИ)

— Ничего, я явилась без приглашения, так что ничего странного в том, что ты был занят, — Сколотова интересовал вполне конкретный вопрос, но, по непонятной для себя причине, начал он не с него. — Скажи, кто эта женщина, если не секрет?

Энгис взял в руки портрет, так заинтересовавший гостью; примечательно, что рамка была сильно потрепана и истерта, но стекло оставалось идеально чистым.

— Она дочь одной из тех, кто последовал за Себастианом Волих в изгнание, — впервые с момента их знакомства голос проклятого был тверд и избавлен от привычной неуверенности, похоже, на этот раз в своих словах он не сомневался. — Когда была жива, держала приют для детей, подобранных с улиц города, во времена правления Юлио его спалили дотла, как и ее саму. — Рамка с портретом вернулась на стол.

— У тебя, наверно, ко мне какое-то дело?

— Скорее, вопрос, почему-то пришло в голову спросить именно тебя. Встретилась я намедни с одним интересным мусорщиком, и он мне поведал, что именно ищут Жути в городе, довольно расплывчато, но парочку конкретных посылов я уловила. Первое — то, что им нужно, находится в туннелях под территорией Волих, второе — существует комната управления всей городской канализацией.

— Я, возможно, не знаю ничего, что, наверно, может быть под нами, но, с некоторой вероятностью, комната существует.

— Ух, просто догадки, или есть что посущественнее? Понимаешь, мне действительно нужно знать, мусорщик предлагает потратить время на поиски, а я не могу согласиться без шансов на успех. Стопроцентная уверенность не нужна, ну хоть что-нибудь.

— Иди, наверно, за мной, — Энгис встал и повел свою гостью между музейными завалами, петляя по залу среди покрытых пылью шкафов. Прикрывая нос рукой, Сольвейн шла следом, отчаянно борясь с позывами расчихаться, тут, наверное, лет двадцать никто не убирался. Финишем их пыльного забега оказалась комнатка-близнец каморки Энгиса, под завязку забитая книгами и свитками. К противоположной стене были прислонены разноформатные картины, и пока проклятый копался в бумагах, Соль подошла к ним.

— И откуда у вас столько портретов? — на холстах были изображены мужчины и женщины в роскошных одеждах или доспехах, восседающие на фоне богатых залов с роскошной мебелью и пышными коврами.

— Это работа Кастиила, — Энгис, отфыркиваясь от пыли, забрался на ящик, шаря руками по верхним полкам, — он был проклятым с особым даром, мог магией переносить то, что видит, на холст, и ничего больше. Себастиан держал его в слугах, когда они попали в Амиладею. Кастиилу уже было под сотню гласов, через год он скончался, оставив после себя эти портреты. Тот, что ты держишь, изображает Гурврана Лу, отца Натана. Он был потомственным стражем рода Волих.

Сольвейн внимательней всмотрелась в мужественное лицо черноволосого воина: он, в отличие от большинства, был изображен не в помещении. Кастиил запечатлел верного солдата рода на плацу, среди тренирующихся воинов, внешне Гурвран был довольно примечательной личностью, такой образ легко остается в памяти.

— Может быть, нашел, — Энгис вернулся к своему любимому слогу. Соль уже поняла, что проклятый нормально способен обсуждать только дела минувшие, история не вызывала у него приступов сомнений.

— Вероятно, вот оно, — в руках запыленного мага маячил кусок белой бумаги с непонятными каракулями.

— Что-то я не разберу.

— Наверно, ты не знаешь этого языка, он, скорее всего, древний, тут, вероятно, написано, — Энгис поднес бумажку к глазам поближе и начал неуверенно читать: — Второй смене: ремонт шлюза мы закончили, но сигнал до поверхности не доходит, спуститесь к запасному узлу управления и активируйте вручную, умники будут… — на этом записка обрывалась, что и продемонстрировал Энгис, дойдя до места разрыва бумаги.

— Откуда это?

— Волих собирал по всему городу артефакты древних времен, эта была найдена в развалинах управляющего здания на поверхности. Мне кажется, наверно, похоже на доказательство.

— Да, уже что-то более конкретное. Можно? — Соль протянула руку и забрала листок; на ощупь бумага оказалась твердой и гибкой, более похожей на пластик, что объясняло ее долговечность. На обратной стороне нашлись пустые расчерченные графы, а место обрыва несло следы огня. “Порвать такой листок дело непростое, а вот спалить — вполне, большая удача, что потушили вовремя, хоть что-то осталось потомкам”. — Ладненько, значит, ждет меня увлекательное путешествие по сточным водам, ежели волну переживу.

— Жаль, указаний на местоположение, наверное, нигде нет, в свое время заниматься поисками, возможно, было некогда.