Арриквиатари (СИ)

Погрязшее в животных желаниях сознание уже не строило планы, оно просто следовало своим базовым потребностям: наесться, напиться, поразвлечься и получить свою порцию расслабона в тенях. День шел за днем, бесцельные блуждания по лабиринту превратились в образ жизни, страницы книги заполнялись все новыми изображениями. Он успел залезть в каждый укромный уголок на пути, осмотреть каждую мало-мальски интересную комнату. В большинстве своем помещения представляли из себя каменные коробки без всяких отличительных особенностей, кое-где попадались черепки разбитых ваз и кувшинов, где-то на полу валялись ржавые обручи от бочек. Однажды попалась комната, забитая книгами до отказа, вот только они рассыпались в песок, стоило только взять переплет в руки; сколько бы не было сделано попыток, ни одна древняя рукопись не поделилась своими тайнами со случайным прохожим. Встречались и особые помещения, те самые алтари, которые он ожидал увидеть наверху; статуя крылатого возвышалась на постаменте, довлея над всем остальным пространством, настенные барельефы изображали склонившихся в земном поклоне перед однокрылым людей. “Зачем только прятать комнаты для молитв глубоко под землей?” — недоумевал Олег. Нашелся целый изолированный коридор с тюремными камерами, пройдясь вдоль ржавых решеток, волшебница осматривала каждую клетку в поисках остатков заключенных, ради любопытства хотелось найти прикованный к стене изъеденными временем цепями скелет, безмолвно скалящийся в темноту подземелья. К разочарованию жаждущего приключений подспятившего сознания, ничего такого не встретилось.

По мере дальнейшего спуска окультуренные коридоры сменялись разрытыми непонятно кем туннелями, из земляных стен торчали многочисленные корни, поддержка которых и сохраняла переходы в целостности. Мелкие монстры встречались все реже, зато их более крупные собратья заметно прибавили в количестве.

Заночевав в небольшом ответвлении, утром волшебница уже привычно занималась приведением себя в порядок, только вместо прохладного, бодрящего душа было тщательное растирание маслом. Стыд и смущение затерялись в глубине разума еще месяц назад, сейчас это занятие вызывало только приятные ощущения и предвкушение ухода в тень, пока разгоряченное тело еще не впитало ароматную жидкость. Особенно много запасов растительной крови уходило на грудь, каждый раз, когда дело доходило до чувствительных, упругих полушарий, все действо затягивалось на лишний десяток минут; специально растягивая удовольствие, она сама усиливала чувствительность тела до самого предела, не доводя до пика эмоций совсем немного, откладывая разрядку на ласковые прикосновения теней. После такого утреннего моциона требовалось потратить около получаса, чтобы прийти в себя и отправиться в дальнейшее путешествие по переходам.

Но на этот раз ее любопытство было подогрето целой армией стручков, марширующих по самому широкому туннелю. Волшебница, не задумываясь, заскользила вслед за процессией. Хождение во тьме стало привычным, тем более недостатка в тенях тут не наблюдалось, удалось даже приспособиться к сопутствующим такому способу передвижения ощущениям, немного отвлекаясь от возбуждения, достаточно для сохранения способности соображать, хотя все равно через некоторое время требовалось остановиться, дабы погасить разгорающееся внизу пламя желания.

Преследование длилось несколько часов, периодически останавливаясь по своим делам, заодно заглядывая в смежные туннели и пещеры, она без проблем догоняла монстров позже. Наконец точка назначения была достигнута, ей оказалась огромная пещера, до упора набитая хищными тыквами, но не они были самой примечательной деталью; в самом центре возвышался толстый древесный столб, оплетенный сетью веток и корней в несколько рядов, и это существо было живое — не живое в смысле растения, а полноценно живое, оно было монстром, судя по всему, центром всей растительной колонии под землей. Именно из него начинали свой рост гигантские корни, стискивающие здание храма на поверхности, именно его поросль держала своды туннелей. Ближе к основанию ствола располагалось широкое дупло, в котором целой гроздью висели сросшиеся друг с другом зеленые головы мутанта, по виду они ничем не отличались от шарообразного тела хищного гороха, разве что размерами варьируясь от самых крохотных, величиной с теннисный мяч, до огромных, под полтора метра в поперечнике.