Арсен Люпен

– И он пуст, там сейчас нет фотографии, которую ты носил в нем прежде?

– Да. Там был портрет.

– Твоей матери, знаю, и ты его потерял.

– Потерял… В прошлом году.

– Точнее, считаешь, что потерял.

– Вот еще! Медальон же пуст.

– Ты считаешь, что он пуст. Это не так. Взгляни-ка.

Вытаращив глаза, Ворский так же механически расстегнул пуговицу и потянул за цепочку. Появился медальон. В круглой золотой рамке виднелся женский портрет.

– Это она, она… – ошарашенно прошептал Ворский.

– Точно?

– Да.

– Ну и что ты обо всем этом скажешь? Никакой фальши, никакого жульничества. Старый Друид всегда в форме! Готов ты теперь следовать за ним?

– Готов.

Ворский сдался. Этот человек его покорил. Суеверность Ворского, его атавистическая вера в таинственные силы, вся его беспокойная и неуравновешенная натура вынуждали его к безусловному повиновению. Недоверие в нем осталось, но оно уже не мешало ему подчиниться. Он спросил:

– Это далеко?

– Рядом. В большой гостиной.

Отто и Конрад, вконец опешив, молча слушали этот диалог. Конрад попробовал было что-то возразить, но Ворский заткнул ему рот:

– Если ты боишься, проваливай. Впрочем, – с нажимом добавил он, – впрочем, мы пойдем с револьверами наготове. При малейшей опасности стреляй.

– Стрелять в меня? – насмешливо поинтересовался Старый Друид.

– Мы выстрелим в любого врага, будьте покойны.

– Ладно, иди вперед, покойный Ворский.

Тот не двигался с места, и старик расхохотался.

– Покойный Ворский! Ты, кажется, находишь, что это не смешно? Впрочем, я тоже. Но пошутить-то можно… Ну так что, идешь ты или нет?

Он повел их в дальний конец склепа, и там луч фонаря выхватил из темноты узкое отверстие в нижней части стены, уходившее куда-то вниз.

Немного помявшись, Ворский нырнул в отверстие. Он прополз на четвереньках по узкому и неудобному лазу и через минуту оказался в большом зале.

Остальные последовали за ним.

Старый Друид торжественно объявил:

– Зал Божьего Камня.

Зал был просторным и величественным и своими размерами и формой напоминал площадку, находившуюся на поверхности прямо над ним. Вертикально поставленные камни, напоминавшие колонны громадного храма, располагались такими же рядами, как менгиры наверху, и были вырублены таким же допотопным топором без каких бы то ни было забот об изяществе и симметрии. Пол был выложен огромными, неправильной формы плитами, которые прорезала целая система канавок и на которых сверкали круги света, лившегося откуда-то сверху.

В центре зала, прямо под садом Магеннока, стоял сложенный всухую постамент метров пяти высотой. Над ним поднимался дольмен, состоявший из мощных вертикальных колонн и лежащей на них продолговатой овальной плиты из гранита.

– Это он? – выдавил Ворский.

Не отвечая ему, Старый Друид заговорил:

– Что скажешь? Здорово строили наши предки, верно, а? А какая изобретательность! А какие меры предосторожности против нескромных взглядов разных невежд! Знаешь, откуда проникает свет? Мы ведь в подземелье, и никаких окон тут нет. В верхних менгирах сверху донизу прорезаны расширяющиеся каналы, через которые сюда и поступает много света. Солнечным днем в полдень зрелище просто феерическое. При своей художественной натуре ты завыл бы от восхищения.

– Так это он? – повторил Ворский.

– Это, во всяком случае, священный камень, – невозмутимо подтвердил Старый Друид, – потому что он господствует над подземным жертвенником, который здесь самый главный. А под ним есть другой, защищенный дольменом – его отсюда тебе не видно, – на нем-то и совершались самые важные жертвоприношения. Кровь стекала с постамента и через эти вот канавки попадала прямо в море.

Волнуясь все сильнее, Ворский спросил:

– Значит, это он? Давайте подойдем.

– Не стоит, – с раздражающим спокойствием остановил его старик, – это еще не тот. Есть тут и третий камень, чтобы его увидеть, тебе достаточно немного поднять голову.

– Где? Вы знаете это точно?

– Проклятие! Посмотри получше: на верхней плите, под самым сводом, который выложен чем-то вроде плит. Ну что, узрел? Та плита, что чуть сбоку, и так же вытянута, как верхняя плита? Похожи как две капли воды… Но настоящая лишь одна, с фабричным клеймом, все честь по чести.

Ворский чувствовал себя обманутым. Он ожидал, что все будет гораздо сложнее, что хранилище камня будет более таинственным.

– Это – Божий Камень? – осведомился он. – Но в нем нет ничего особенного!

– Это издали, а рассмотри ты его поближе… Он с разноцветными прожилками, всякими светлыми ниточками, необычный… Одним словом, Божий Камень, чего тут говорить. Но ведь ценится он не столько за внешний вид, сколько за чудесные свойства.

– О каких свойствах ты говоришь? – спросил Ворский.

– Он дарует жизнь или смерть, сам знаешь, и еще многое другое.

– Да что же именно?

– Ты слишком много от меня хочешь, черт возьми!

– Как! Вы не знаете…

Старый Друид наклонился к Ворскому и доверительно произнес:

– Послушай, Ворский, должен тебе признаться, что я немного прихвастнул и что моя роль при всей своей неизмеримой важности – хранитель Божьего Камня – это тебе не шутка! – моя роль ограничена более могущественной силой, чем моя.