Арсен Люпен — джентльмен-грабитель. Арсен Люпен против Херлока Шолмса

Не переставая внимательно следить за Люпеном, чье хорошее настроение его удивляло, Шолмс охотно приступил к объяснению, льстившему его самолюбию.

– Ваш адрес? Мне дала его Белокурая дама.

– Клотильда?!

– Она самая. Вспомните… вчера утром, когда я хотел увезти ее на автомобиле, она позвонила своей портнихе.

– В самом деле.

– Так вот, позже я понял, что эта портниха – вы. Этой ночью на корабле я напряг память (хорошая память, возможно, одно из качеств, которыми я могу гордиться) и мне удалось восстановить две последние цифры вашего телефонного номера: семьдесят три. Таким образом, имея список ваших «отреставрированных» домов, я легко смог, прибыв сегодня утром в одиннадцать часов в Париж, найти и установить в телефонном справочнике фамилию и адрес господина Феликса Дави. Узнав их, я попросил помощи у господина Ганимара.

– Превосходно! Первостатейно! Я могу только снять шляпу. Но одного я не понимаю: как вы сели на поезд в Гавре? Как вы сбежали с «Ласточки»?

– Я не сбегал.

– Но…

– Вы дали приказ капитану прибыть в Саутгемптон в час ночи. Меня высадили в полночь. Поэтому я смог сесть на пакетбот в сторону Гавра.

– Капитан предал меня? Это невозможно!

– Он вас не предавал.

– Что же тогда случилось?

– Его часы.

– Его часы?

– Да, я перевел его часы на час вперед.

– Как?

– Как переводят часы – поворотом заводного механизма. Мы разговаривали, сидя рядом, я рассказывал истории, которые были ему интересны… Клянусь, он ничего не заметил!

– Браво, браво, отличная шутка, согласен. Но настенные часы…

– С настенными часами было сложнее, потому что ноги у меня были связаны, но стороживший меня матрос в отсутствие капитана захотел перевести стрелки.

– Он? Не может быть! Он согласился?

– O, он не понимал значения своего поступка. Я сказал, что мне нужно во что бы то ни стало сесть на первый поезд, идущий в Лондон, и… он дал себя убедить.

– При помощи…

– При помощи одного маленького подарка… который этот добрый человек честно хочет вам передать.

– Какого подарка?

– Да сущий пустяк.

– И все же?

– Голубого бриллианта.

– Голубого бриллианта?!

– Да, фальшивого, того самого, которым вы заменили бриллиант графини, а она передала мне…

Взрыв смеха – бешеный, внезапный. Люпен хохотал так, что слезы текли из глаз.

– Боже, какой кошмар! Мой фальшивый бриллиант перешел к матросу… И часы капитана… И стрелки часов…

Еще никогда Шолмс не ощущал так остро борьбу, которая шла между ним и Люпеном. Наделенный необычайным инстинктом, он угадывал под этой чрезмерной веселостью мощную концентрацию мыслей, сосредоточение всех способностей.

Люпен постепенно приближался. Англичанин отступил и рассеянно сунул руку в жилетный карман.

– Три часа, господин Люпен.

– Уже три часа? Какая досада! Мы так веселились!

– Я жду ответа.

– Моего ответа? Бог мой! Какой же вы требовательный! Так, значит, это конец партии, которую мы играем? И в качестве ставки – моя свобода?

– Или голубой бриллиант.

– Хорошо, вы первый. Что вы делаете?!

– У меня король, – ответил Шолмс и выстрелил.

– А у меня – блек-джек, – заявил Арсен, делая выпад в сторону англичанина.

Шолмс выстрелил в воздух, чтобы позвать Ганимара, помощь которого показалась ему необходимой. Но удар Арсена Люпена пришелся англичанину прямо в живот, он побледнел и пошатнулся. Одним прыжком Люпен оказался у камина. Мраморная плита уже открывалась, но… слишком поздно! Дверь распахнулась.

– Сдавайтесь! Иначе…

Вероятно, Ганимар находился ближе, чем думал Люпен. А сейчас и вовсе был рядом, с револьвером, наставленным на него. А позади Ганимара толпились десять-двадцать человек, крепкие решительные парни, которые убили бы его, как собаку, при малейших признаках сопротивления.

– Уберите оружие, я сдаюсь.

И он сложил руки на груди.

Все остолбенели. В пустой комнате эти слова отдались эхом. «Я сдаюсь!» Невероятно! От Арсена Люпена ожидали, что он внезапно исчезнет, что стена перед ним разверзнется и укроет его от нападающих. А он сдавался!

Ганимар вышел вперед и, чрезвычайно взволнованный, со всей серьезностью, приличествующей этому событию, протянул руку к своему противнику и с бесконечной радостью произнес:

– Арестовываю вас, Арсен Люпен!

– Бррр, – вздрогнул Люпен, – вы меня впечатлили, старина Ганимар. Какая скорбная физиономия! Можно подумать, что вы произносите речь на могиле своего друга. Ну же, не делайте похоронного лица.

– Я вас арестовываю.

– И это вас так потрясло? Именем закона, чьим верным слугой он является, Ганимар, главный инспектор, арестовывает злодея Люпена. Исторический момент, всю важность которого вы осознаете… Такое событие случается уже второй раз. Браво, Ганимар, вы далеко пойдете по карьерной лестнице!

И он протянул руки, чтобы на него надели наручники…

Это событие произошло довольно торжественно. Полицейские, несмотря на свою обычную грубость и ожесточенность против Люпена, действовали сдержанно, удивляясь, что им было позволено дотронуться до этой неприкосновенной персоны.

– Бедняга Люпен, – вздохнул Арсен Люпен, – что сказали бы твои друзья из аристократического предместья, если бы увидели, как тебя унижают?