Арсенал ножей

Проснулся я, быть может, час спустя. Тело окоченело на жестком холодном полу, зато адреналин успел уйти из крови, и я стал спокойнее, лучше владел собой. Больше был похож на себя прежнего. На обычного Джонни Шульца.

Я поднялся толчком. Рядом спала Эддисон, пристроив голову на чехол с резаками. Дальтон и Сантос притулились у стены. Не спали только Келли с Бернардом, его фонарик был включен. Бухгалтер хмуро покосился на меня, но ничего не сказал. Келли кивнула.

– Все спокойно, – прошептала она. – Никаких признаков жизни.

– Спасибо.

На самом деле я их и не опасался – корабль семь тысяч лет как пустовал. И все же в темноте коридоров висела почти осязаемая угроза – волосы вставали дыбом от ощущения, что из мрака за тобой следит незримый надзиратель. Да ведь мне редко доводилось сталкиваться с такой чуждой, такой абсолютно кромешной тьмой. Даже в глубинах космоса всегда мерцают звезды, а здесь только камень и металл – и никаких источников света, кроме тех, что мы принесли с собой. Если их выключить, вообще ничего не увидишь.

– Есть приказания? – спросила Келли.

– Приказания? – Я растирал онемевшую шею, еще болевшую после кувырка при первой атаке на «Душу Люси». – Да нет, просто сидим смирно. Теперь я посторожу, а ты поспи. Ждать нам еще чертовски долго.

Сделав глубокий вдох, я снова задумался, сколько лет эти молекулы не бывали в легких живого организма. Говорят, каждый глоток воздуха на Земле содержит атомы, которые когда-то вдыхали современники Шекспира, Цезаря, Эйнштейна. А здешний воздух, надо думать, последний раз выдохнули в агонии умирающие нимтокцы, после того как прикончили своих товарищей. Мысль была не из утешительных. Скорее бы спасатели вытащили нас из этой летучей могилы!

Я как раз собирался об этом заговорить, когда краем глаза уловил движение. Рядом резко вздохнула Келли. Луч ее фонаря развернулся вместе с ружейным стволом, и оба мы разинули рты при виде стоявшей в устье коридора фигуры. За моей спиной захлебнулся вскриком Бернард.

Девочка. Лет одиннадцати или двенадцати. Глаза светятся голубыми искрами.

– О Иисус, – выговорил я. – Люси?

Глава 20 Она Судак

Стать Оной Судак было непросто. Я имею в виду первый раз. Когда я подожгла Пелапатарн и бежала. До того, как «Злая Собака» нашла меня и вернула на суд Общности.

Имя Она Судак я тогда выбрала случайно, вместе с вылепленными заново, измененными чертами, вместе с новой сетчаткой и отпечатками пальцев. Я недолго думала. Не считала это важным. Но имена порой имеют силу. Космос отзывается на них резонансом. И звучание имени определяет, какими людьми мы станем.

Во всяком случае, так объяснила бы Она Судак.

До того как стать ею, я была капитаном Аннелидой Дил, палачом Пелапатарна, – военной преступницей, бежавшей от справедливого возмездия. Я всю жизнь провела в армии, выслуживала чины, пробивала путь через страшные кровопролития десятилетней войны Архипелаго. А потом вдруг попала в штатские. Война кончилась, и вместе с ней исчезла цель жизни. Аннелидой Дил я больше быть не могла, ее пришлось отрезать и отпустить. Отказаться от всего, что делало меня ею.

Карьера моя закончилась, но это было только начало. Чтобы сохраниться в целом, мне пришлось коренным образом изменить образ жизни и манеры. Мало было выглядеть иначе – я должна была иначе себя вести. Резковатые жесты капитана я заменила более плавными, смягчила тон разговора. Я бросила пить ром и перешла на охлажденные белые вина; отказалась от сыра стильтона и притворилась, что люблю оливки. Перестала смотреть кино, перешла на чтение книг. Я принимала такие решения тысячами, изобрела тысячу новых привычек. Из их скопления вырастала новая личность.

А может быть, она существовала всегда, скрывшись под оболочкой армейской жизни.

Так или иначе, вскоре я носила юбки с цветочным принтом вместо униформы, пила чай вместо кофе и – самое удивительное – писала стихи.

Она Судак была поэтом. Любила долгие трапезы и короткие интрижки и писала длинные горькие элегии памяти перемолотого войной поколения. Когда ее угораздило попасть в знаменитости литературного мира, мне ничего не оставалось, как подыграть ей. Отказ выйти из тени нарушил бы цельность персонажа. И вот я решила прятаться на самом видном месте. Я публиковала новые работы, коллекционировала премии, выступала с чтением стихов и выбирала в компанию все более молодое и интересное окружение. Бывали дни, когда мне удавалось совсем забыть Аннелиду Дил.

Так бы я и проводила время в приятных круизах с любовниками, не случись нашему лайнеру вляпаться в операцию разведки Конгломерата в отдаленной звездной системе. Выброшенная в чужой мир, преследуемая врагом, я, чтобы выжить, поневоле вернулась к прежнему. Я снова стала Дил.

Но сейчас, спустя шесть месяцев, Дил была мертва, погибла в авиакатастрофе, а я…