Арсенал ножей

Первая тварь еще не осела на пол, как через ее бьющуюся, визжащую тушу в свет наших фонарей ворвалась вторая. Эта была крупнее, почти с обеденный стол, а по кромке ее панциря торчали кривые, как бивни, шипы. Ее жучиные жвала щелкали, на них омерзительной пеной вскипала слюна. По этой выстрелили и Келли, и мы с Эддисон. Пещеру наполнили щелчки метателей и визг плазменного ружья в руках Рили. Однако наши старания пропали втуне. Пули промяли скорлупу, но, как видно, ни одна не нанесла смертельной раны, а выброс плазмы из винтовки Эддисон только опалил металлический панцирь, заполнив пещеру вонью раскаленного алюминия.

– Отступаем, – приказала Келли, и мы стали оттягиваться к тому выходу, что располагался на противоположном от тварей конце пещеры.

Дальтон помогал Сантосу и Люси, Бернард с Эддисон тащили снаряжение, а мы с Келли прикрывали, пытаясь сдержать этих ракообразных выстрелами и не зная, наносим ли им хоть какой-то ущерб.

Чудовище, наученное смертью мелкого собрата, прикрывало мягкую пасть бронированной клешней. Тремя оставшимися оно махало в воздухе, протягивало их к нам. Его пронзительный, до мурашек, визг пробивался сквозь грохот оружия.

Келли израсходовала заряд. Бросила ружье и взялась за пистолет.

– Шевелитесь! – выкрикнула она.

И тут чудовище ее настигло. Одна клешня на взмахе ухватила ее выше колена и вздернула вверх. Свет фонаря метнулся по спине твари. Потом что-то щелкнуло, словно сломался сук. В крике Келли боль смешалась с негодованием. Она упала на освещенный отблесками фонарей пол. Извернувшись, попыталась зажать кровь, хлещущую из неровного обрубка правой ноги выше колена.

Я потянулся к ней и едва успел увернуться от другой пары гигантских ножниц. Я еще надеялся ее вытащить. Но не успел сделать к ней и шагу, как членистая лапа, ударив сверху вниз, копьем пробила Келли грудь и пригвоздила бьющееся тело к полу. Уже тогда, еще не осмыслив всего ужаса случившегося, я знал, что никогда не сумею забыть услышанный хруст, с которым лапа пронзила бронированный нагрудник скафандра и хрупкую грудную клетку под ним.

Эддисон затащила меня из пещеры в узкий боковой туннель, ведущий от главного коридора. Этот ход прокладывался для существ скорее высоких и тощих, нежели широких и приземистых.

– Здесь можно укрыться, – сказала она. – Сюда им за нами не пробраться.

Рак, не сумев протиснуться в узкий ход, тонко, переливчато взвыл и просунул в отверстие пару клешней в попытке нащупать нас вслепую.

Держа оружие наготове, мы попятились к остальным, ушедшим на дюжину метров вглубь. Джил Дальтон только раз взглянул мне в лицо и сочувственно покивал. Сантос, всегда лучившийся жизнерадостностью, был мрачен. Только Генри Бернард еще не понял. Он посмотрел мне за плечо. Между бровей у него пролегла морщинка.

– Где Келли?

Я не сумел ему ответить. В голове был только этот последний роковой хруст.

Эддисон из-за моей спины сказала:

– Погибла.

Бернард прикусил губу, крепко прижал потертую старую винтовку к груди блестящего новенького скафандра и отвернулся.

В отверстии коридора та тварь – чем бы она ни была – все скребла по стенам в усилии добраться до нас.

Глава 27 Злая Собака

Представьте, что вы всю жизнь прожили в одном привычном доме. Вы знаете в нем каждую комнату, вам здесь уютно. И вот однажды вы из любопытства заглядываете под половицу – а там зияющая пропасть. Вы искони ходили и приплясывали на этой тонкой дощечке, не подозревая, какая бездна скрывается под хрупкой опорой, как она ненадежна.

Лучше описать высшие измерения я не сумею. Долговечный незыблемый дом – наша обычная вселенная, а глубины под ней – пространство высших измерений, окружающее и отделяющее нас от иных вселенных и реальностей.

С ревом проносясь сквозь туманы гиперпространства, я слышала голоса разных кораблей в других системах – их сигналы ускорялись и растягивались, превращенные странной физикой высших измерений в песню китов. Одни жаловались на скуку и однообразие трудов по перевозке грузов по постоянным маршрутам в рамках строгих графиков. Другие предупреждали о местных опасностях, навигационных авариях, об увеличении частоты колебаний реальности в окрестностях Интрузии.

Интрузия – область космоса, где пытаются сосуществовать две реальности. Разделяющее их пространство высших измерений прорвано, в нем имеется переход, вдоль которого физические законы становятся текучими и изменчивыми. В гипере Интрузия звучит глухим ревом недалекого смерча, скрежетом жерновов в глубине здания.

И вот, слабо и отдаленно, почти теряясь в рокоте бури и болтовне судов, до меня донеслись звуки битвы. Где-то умирали корабли. Кто-то ломал на части «ятаганы» и «хищники». Метки сигналов, к моему ужасу, помечали эти корабли как флот Конгломерата. Внедренные в мой мозг гены собакообразных придали мне стойкую преданность стае – и я ощущала, как имплантированные рефлексы пробуждаются, требуя отклика на призыв прежних соратников, хотя их предсмертные крики отзвучали несколько часов назад.