Арсеньев Сергей Владимирович.Пионер Советского Союз

неделю окажется на столе у Гитлера или у Черчилля? Ты понимаешь, ЧТО будет? А

так, твой листочек дурацкий… да фиг с ним. Это ты знаешь, что там правда, а

для всех остальных он просто какие-то фантазии мальчишеские.

- Я понял тебя, Лен. Хорошо, я готов. Но я не сдамся, я пионер. И просто

трусливо бежать в тыл… нет, так я не могу.

- Всё равно пойдёшь к товарищу Сталину?

- Если понадобится, то пойду, пойду!

- Хм… Ну, удаче тебе. Правда, желаю тебе удачи, она тебе потребуется.

Зашнуровался? Пошли…

Десять минут спустя я вместе с Леной (она в школьной форме была своей, только

часы сняла с руки) поднялись из подвала Мишки Кривошеева, я толкнул дверь и мы

вышли на улицу. Ленка переодеться не успела в своё платье старинное, а школьная

форма её выглядела весьма… необычно в июле 1940 года. Но Ленка сказала, что

просто проводит меня и сразу же вернётся обратно, никто не успеет остановить её, а в следующий заход к нам тут будет уже новый мир, в котором я уже совсем не

буду помнить её.

Даже жалко расставаться с этой девчонкой. И всё равно она мне, нет, не мне, нам помогла. Теперь я не остановлюсь, и действительно дойду до товарища Сталина!

Как угодно, но дойду! Клянусь, что дойду!

Я…

- Бля-я…

- Шёпотом сказала рядом со мной Ленка.

- Ты чего? - удивлённо поворачиваюсь к ней я.

- Дождь. Тут дождь!!

- И что? Мы в Ленинграде, а не в Ташкенте. Это нормально.

- Ты не понял. В Ленинграде 10 июля 1940 года дождя не было. Я уже раз десять

к вам лазила. Дождя не было до самого вечера, точно не было! Оно сдвинулось!

- Кто сдвинулось?

- Да время же! Это не 10 июля.

- Лен, а у нас вчера с утра дождь был. Ну, 9 июля…

Глава 5

Тут я неожиданно понял, что нахожусь в неизвестной мне части города. Да, каменные четырёх-пяти этажные дома, но это не наша улица. И воздух как-то

неуловимо отличается от ленинградского, не такой он. Обернувшись, я понял, что и

дверь, из которой мы только что вышли, вовсе не является дверью подъезда, в

котором Кривошеев живёт. Похожа, да. Но не такая.

На улице довольно многолюдно, мимо нас с Леной в обоих направлениях спешат

какие-то люди. Сколько времени - не пойму, небо тучами затянуто.

- Ленка, - шепчу я, наклонившись к девчонке, - Лен, это не Ленинград.

- Как не Ленинград? А что это?

- Не знаю. Ты ведь проход открывала. Как он у тебя работает-то?

- Да бес его знает, сама не разобралась. Я когда первый раз нашла его, то

незадолго перед этим книжку про Блокаду причитала. У меня на ключах брелок такой

красивый был, в виде шарика разноцветного. А цепочка оборвалась, когда я ключи

из кармана доставала. Вообще, я в магазин ходила, домой вернулась, достала

ключи, тут брелок и оторвался. Но он же круглый, вот и скатился по ступеням

вниз. Я за ним, поднять. А сама всё про книжку думаю, как, думаю, они там

пережили всё это. Ну, и тут передо мной прямо на стене проход. Да ты сам только

что видел, какой он. Я пролезла в него (да, вот такая я любопытная), а там уже

10 июля 1940 года, город Ленинград. Потом уже в другие дни ходила, и всегда было

одно и то же. Подвал дома в Ленинграде-1940. Правда, подвалы разные были.

- А сейчас куда открыла.

- Не знаю, я торопилась, времени оставалось мало.

- Про что думала, когда вниз шли?

- Не помню.

- Балда.

Мимо нас по улице проехал автомобиль неизвестной мне марки. Потом, увлечённо

разговаривая между собой, по тротуару прошли двое иностранцев. Кажется, говорили

по-немецки, но я не вслушивался специально. А потом… потом я увидел

привинченную к дому напротив табличку с названием улицы. И написано там было не

что иное, как: “Friedrichstra& № 223; e”. Ленка же пихает меня в бок локтем, и кивком

головы показывает на компанию из трёх мальчишек лет четырнадцати, что неспешно

приближались к нам. На левом рукаве каждого из них была алая повязка со

свастикой…

- …Ф-фу! - Ленка рядом со мной с шумом выдохнула, едва трое незнакомых

мальчишек, пройдя вплотную к нам и мазнув взглядами по моему значку со

свастикой, неспешно удалились от нас метров на двадцать. - Как же я

перепугалась!

- Чего?

- Так это же гитлерюгенд! Настоящие!

- И что? Лотар тоже настоящий, подумаешь! Нормальный парень.

- Саш, я вспомнила!

-?

- Мы когда в подвал с тобой спускались, я про этого Лотара как раз думала, как он войну переживёт и переживёт ли её вообще.

- Тогда… тогда, может, мы в Берлине? Лотар в Берлине живёт. А эта

“Friedrichstra& № 223; e”, она в Берлине?

- Понятия не имею.

- Ты по-немецки как говоришь?

- Примерно на уровне “айн-цвай-драй, хенде хох и Гитлер капут”. Может, чуть

лучше.

- Про капут молчи. Здесь и сейчас так говорить не принято.

- Ага. А зачем вообще говорить? Давай назад вернёмся, а?

- Ты из любого подвала проход открыть можешь?

- Да. То есть, я не знаю, но пока из любого получалось. Но это в Ленинграде

было, что тут, в Берлине будет, я не знаю.

- Пошли, проверим.

Мы вернулись в подвал, Ленка, держа меня за руку, подошла к стене, и я

почувствовал знакомый холодок. Есть проход! Ленка уже хотела лезть внутрь, но я

удержал её.

- Ты чего? - спрашивает меня Ленка.

- Постой! А пошли, Лотара навестим! Когда ещё возможность будет такая?