Art Deco (СИ)

— Все в порядке, спасибо.

— Кофе, Мэтти, — улыбнулась Бетти, подав ему чашку.

— Спасибо, — он встретился с ней взглядом и почувствовал себя немного спокойнее. Ответная улыбка почти не походила на гримасу.

Прихлебывая кофе, Мэттью принялся разгребать завал на столе. Мерный перестук пишущих машинок, шелест бумаги, редкие разговоры смешивались с шумом дождя, который все не унимался. Изредка звонил телефон, и тогда по офису разносился звонкий голос Бетти. Желтый свет ламп резал глаза, и Мэттью то и дело тер их пальцами, но работа вскоре увлекла его. Когда он очередной раз поднял глаза от стола, в офисе почти никого не было. Только Майкл еще сидел за своим столом и что-то торопливо печатал. Мэттью взглянул на часы — кажется, все сбежали на ланч. Голова болела куда меньше, голода он не чувствовал. Еще несколько рукописей легли в стопку «опубликовано», когда дверь открылась, и из своего кабинета вышел мистер Уильямс. В черном пальто и шляпе, с сигаретой в зубах он напоминал мафиози из фильмов, которые крутили в кино последнее время.

— А, ты еще здесь! — прогудел он. Мэттью и Майкл одновременно вздрогнули и подняли на него головы. — Не составишь мне компанию за ланчем, Мэтти?

Тот выпрямился, разминая затекшую шею. Неожиданное приглашение ввело его в ступор.

— Эмм… Да. Да, пожалуй, — пробормотал он.

— Жду тебя снаружи.

Мистер Уильямс вышел из офиса, а Мэттью протиснулся к выходу и, уже надевая пальто, наткнулся на насмешливый взгляд Майкла. Поняв, что на него смотрят, тот вскинул бровь и презрительно фыркнул.

Горло болезненно сжалось. Не дожидаясь, пока Майкл откроет рот, Мэттью выскочил за дверь, на ходу надевая шляпу.

Они заняли столик в кафе неподалеку. Обстановка была не шикарной, но более чем приличной. Большая часть мест занята. Мэттью окинул взглядом зал, но среди обедающих не заметил никого из коллег.

Мистер Уильямс не смолкал от самого офиса. Мэттью изредка мычал что-то утвердительное. Его участие в беседе почти не требовалось. Сначала мистер Уильямс рассуждал о делах в редакции и современной литературе вообще, но быстро переключился на воспоминания о «старых добрых деньках». Его гулкий голос смягчился, взгляд бесцельно блуждал, перескакивая с предмета на предмет, словно он наблюдал картины прошлого, а не забитое посетителями душное кафе. Он вспоминал колледж и свои первые деньки в издательстве, и мистера Блейка-старшего, отца Мэттью.

— Ты удивительного на него похож, — отметил он, и Мэттью оставалось только кивнуть. Лицом он пошел в мать, но спорить тут было не о чем. Никого на самом деле не волновало, на кого он там похож. Просто у мистера Уильямса ностальгическое настроение. У людей его возраста это случается.

— Он был такой же молчаливый. Упрямый молчун, — продолжил мистер Уильямс с легкой улыбкой. Рядом с его кофейной чашкой стоял бокал виски, и он то и дело к нему прикладывался. — Не знаю, как Кэтрин его выносила. Сама-то всегда была бойкой. При ней дела в магазине шли куда как лучше, мда.

Упоминание матери выбило Мэттью из прострации. В горле встал ком. Он кивнул, глядя в свою тарелку, но головы не поднял.

— Блейк никогда не был бизнесменом. Слишком мечтательный. Да и гибкости ему недоставало. Кэтрин удавалось как-то разворачивать его в нужном направлении, они потому и оставались на плаву. Жаль ее, рано ушла. Рано, — он снова отхлебнул виски и закурил. Его маленькие темные глазки подернулись влажной пеленой, кончик носа слегка покраснел. — После ее смерти Блейк совсем оторвался от мира. Он и раньше неохотно выезжал, а после засел в Провиденсе, как прибитый. Замкнулся. Тяжелое зрелище. Мда…

Мэттью медленно вздохнул. Есть больше не хотелось, но он продолжал сжимать приборы до побелевших пальцев.

— Все же беременность в ее возрасте… Врачи же запретили ей рожать после второй дочери, но они так хотели сына. Никогда не мог понять этой одержимости детьми.

Табачный дым повис облаком во влажном воздухе кафе, заслоняя от Мэттью лицо мистера Уильямса. С каждым мгновением он словно был все дальше и дальше, даже его голос звучал гулко и неестественно.

Мэттью вдруг очень отчетливо вспомнил День Благодарения почти пятнадцатилетней давности. Ему тогда было лет шесть, а Еве, получается, двенадцать. Все собрались в гостиной. Напротив него сидел мистер Уильямс с супругой (Мэттью помнил только ее пышные волосы неестественного светло-желтого цвета и звонкий голос). Хлоя сидела справа, а Ева — слева, и они с Мэттью спорили о чем-то, мешая остальным. Отец, как правило, не обращал на подобное внимания. Он редко вмешивался в «детские дела».

Зато миссис Уильямс не выдержала:

— Ева, леди так себя не ведут!

— А я не хочу быть леди! — Ева пнула его под столом, и Мэттью тут же стукнул ее в ответ.

— Так, достаточно! Идите к себе. Оба! — велел отец.

— Пап, Мэтти первым начал! Он вечно меня достает!

— Идите, — отмахнулся он. Наверное, отцу было неловко, и он сразу отвернулся, возвращаясь к разговору с мистером Уильямсом.

Выскочив за дверь, Ева обернулась к Мэттью.