Арт-Джаз

Она посмотрела на него исподлобья, и взгляд ее показался следователю не менее обжигающим, чем чай, который она заварила. Чисто внешне Рогова производила вполне адекватное впечатление. На сумасшедшую она никак не была похожа. Прилично одета, здраво рассуждает, на людей не бросается. Коротков прекрасно понимал, что сумасшедшие, конечно, бывают разные. А уж маскироваться под здоровых людей и лицедействовать умеют так, что любой заслуженный артист России позавидует. Но ведь была у него и еще одна причина для того, чтобы усомниться в умолишенности Анастасии Сергеевны Роговой: он сам, своими собственными глазами видел ее дочь.

— Хорошо, я расскажу, — согласилась Рогова. — Я понимаю, что вы теперь тоже смотрите на меня как на сумасшедшую, но это ничего… Можете слушать как бред психа. Катя приходит ко мне иногда. Примерно раз в полгода. Обычно это случается в самых неожиданных местах. Не дома, нет. А конфеты я с собой эти всегда ношу. — Она кивнула на вазочку и снова смахнула челку, которая настырно лезла ей в глаза и делала похожей на девчонку. — Но Катя сейчас стала другой. Она не говорит, где живет. Все потом, да потом. Мол, отстань, мама. Красивая она теперь, конечно, очень. Я так думаю, что она в Москве живет, но вот только не пойму, почему прячется… Мужу я когда рассказал, он у виска покрутил и все — лечиться отправил, а потом развелся сразу.

Коротков тщательно фиксировал на бумаге каждое слово Роговой.

— А чем занимается, она вам не говорила? Ну, может, намекала хотя бы?

— Нет, — отрицательно покрутила головой Анастасия Сергеевна. — Но одну странность я заметила. Знаете, лицо у нее все ухоженное, одета с иголочки, а вот руки…

— Что руки? — Коротков поднял на нее глаза. — Что с руками?

— Да ногти какие-то обломанные все… Царапины, синяки… И кожа такая грубая, словно она лопатой ворочает с утра до вечера. Ничего я не понимаю.

Рогова зарыдала, мелко тряся маленькими плечами.

— Ну, ну, — начал успокаивать ее майор. — Не плачьте. Я к вам потому и пришел, что тоже считаю, что у нас есть все основания полагать, что ваша дочь жива. И находится именно в Москве. О больницах можете забыть — больше вы туда не вернетесь. Успокойтесь.

Анастасия Сергеевна, всхлипывая, устремила благодарный взгляд на Короткова, и улыбка заиграла у нее на губах. Похоже, она никак не могла поверить, что этот интеллигентный милиционер не только воспринял ее слова всерьез, но еще и сам подтверждает, что Катя жива.

— Ладно, Анастасия Сергеевна, — сказал Коротков, поднимаясь с кресла. — Нам пора. Спасибо большое, что согласились побеседовать. Как только у нас будет хоть какая-нибудь информация, мы тут же свяжемся с вами. Но и вы, если что-то вспомните, а уж тем более снова увидите дочь, сразу дайте нам знать.

Сергей Иванович протянул Роговой свою визитку. Она покрутила ее в руках и бережно убрала в кошелек, который взяла на полочке, недалеко от стола.

— Да, и еще одно, Анастасия Сергеевна, — Коротков пристально посмотрел на нее, давая понять, что это последнее, что он сейчас скажет, особенно важно. — При встрече с Екатериной, я вас очень прошу, ни слова о нашем визите. Это для ее же блага. Я могу на вас положиться?

— Можете.

Милиционеры попрощались и покинули квартиру. — Ну, что думаешь? — жизнерадостно спросил Гена, когда они оказались на лестнице.

Коротков пока не знал, что ответить. Он промолчал, не сказал Роговой, что ее дочь, возможно, замешана фактически в двойном убийстве. Ни к чему это пока было ей знать. Не сказал и то, что сам видел Екатерину. Впрочем, не сказал он этого и Гене.

— Думаю, что пора объявлять девушку в федеральный розыск. Но уже ни как пропавшую без вести.

— Согласен. Похоже, девица натворила дел. Скорее всего, впуталась она во что-то еще до своего исчезновения, а теперь вообще полностью ушла в тень. А если ты говоришь, что парни убитые радиацией светились, то игра, чувствуется, идет по крупному.

— Может и так, может и так… — Коротков потер лоб. У него начинала болеть голова.

— Слушай, Серег, и внешность она изменила. Может, «пластика»?..

— Может… — Все также неопределенно отозвался Сергей Иванович. — Посмотрим.

Они доехали до центра. Гена деликатно оставил Короткова одного, словно чувствуя, что его московскому товарищу надо подумать, упорядочить мысли. Майор в очередной раз подивился чуткости этого человека, так странно сочетавшего в себе качества неунывающего весельчака и тонкого психолога.

В гостиницу Коротков решил пока не возвращаться. Ему захотелось побродить по городу, который он толком-то в своей жизни и не видел. Те мимолетные визиты во время бурного романа в расчет можно было не брать — он тогда был полностью поглощен ей, а город был всего лишь фоном, красивой декорацией. Следователь прогулялся по Невскому, заглянул в пару магазинов, где так ничего и не купил, потому что покупать ему там было нечего, постоял на горбатом мостике, глядя в черную воду реки.