Артефакт

Семён в азарте потрошит ящики. В основном в них непонятные нам предметы, может это гранаты или мины, но испытывать их не решаюсь. Батареи находим в стальном ящике, аккурат, десять штук. Они довольно массивные, тяжелее бластеров, но делать нечего, нагружаемся ими. Думается мне, это единственный шанс остаться в живых. Невероятно и удивительно, что наткнулись на такое грозное оружие. Есть ощущение, словно кто-то нас ведёт. В шраме в виде короны на плече вспыхивает боль, словно в него вцепились когти хищной птицы, но она быстро растворяется, а мне становится спокойно.

Покидаем временное убежище. Куда идти? Обладая таким оружием, вполне можно, попытаться вырваться из ловушки, но нечто внутри меня толкает вперёд. Идём по навесным мостикам. Изредка подсвечиваю дорогу лучом света. Невероятно удобно и в любой момент можно выстрелить.

У провала задерживаемся. Может не стоит соваться? Но, спрыгиваю на утоптанную тропу. Иду вниз. Рядом чувствую плечо друга. Семёну не нравиться эта затея, но не ворчит, только фыркает, когда натыкается на осколки костей, в изобилии устилающие грязный пол.

Тропа идёт между нагромождений из металла и камня. Даже тряпки на ногах не спасают от шума хруста щебня и прочего каменного мусора.

Скоро выходим на открытое пространство. Ещё одна станция, целый железнодорожный узел, множество туннелей, но её словно бомбили. Перрон завален глыбами обрушившегося потолка, в стенах глубокие трещины. В ближайшем от нас тоннеле — искорёженный состав. Лестница, ведущая на верхний уровень, почти полностью обрушена. Выход наверх завален бетонными плитами.

На станции много разрушенных зданий. Все без окон, только двери, но они мощные, как в бомбоубежищах.

Внимание привлекает относительно целое здание, а главное — дверь нетронута и закрыта.

Прикрывая друг друга, идём к нему. Оно вырастает на глазах и нависает над головами как нечто несокрушимое. Сложено из металлизированных блоков, но и на них видны оспины от когда-то пролетевшей войны.

Утыкаемся в дверь. Замков не видно, открыть не можем.

— Здесь есть секрет, — внимательно осматриваю бронированную поверхность.

— Дай лазером попробую, — Семён бесцеремонно выхватывает у меня оружие, теснит меня — тонкий луч ползает по поверхности, но она даже не нагревается.

— Не трать заряд, — я отбираю у него бластер, — если её можно было бы прожечь лазерным лучом, сделали бы давно.

— Как же открыть?

— Может, приложить, куда-нибудь палец, она сосчитает ДНК и чудесным образом распахнётся? — пытаюсь острить я.

— На ней нет пластины, куда следует приставить палец, — изучив всю дверь, серьёзно замечает Семён.

— Тогда она не здесь открывается, — подытожил я.

— И где же?

— С какого ни будь бункера. Он должен находиться неподалёку.

— А вдруг волшебное слово, надо сказать, — шутит Семён.

— Именно: «Сезам откройся».

— Типа того.

— Хорошо, ты пока поговори с дверью, а я бункер поищу.

Осматриваюсь. Вокруг одни развалины. Крошево из камня и металла заполоняет всё пространство. Мёртво и жутко. Но и сюда пробралась жизнь, кое-где растёт полупрозрачный кустарник — бесцветные стебельки моментально съёживаются от направленного на них света, им не нравится, что их тревожат, а некоторые из них, выплёвывают в нашу сторону, капельки зеленоватой жидкости, не надо быть провидцем, чтобы понять — это яд.

— Интересная флора, — Семён увернулся от целого града смертоносных капелек. — А какая ж здесь фауна?

— Философский вопрос, — ухмыляюсь я, — как пить дать, не хуже этих растений. Всё здесь пронизано голодом, и не мудрено, жить в полной темноте, хрен что отыщешь.

— Не так уж здесь темно, — Семён поднимет взгляд к тёмным сводам, — свечение хоть и скудное, но есть.

Я пригляделся и замечаю сполохи призрачного огня, где-то на камнях гнездятся бесчисленные колонии фосфоресцирующих бактерий.

— Освещение есть, но не для наших глаз… хотя, привыкнуть можно, но свет бластера пока выключать не стоит, — я вздыхаю, скоро разрядится аккумуляторная батарея и… будем привыкать к темноте, а если не адаптируются глаза к почти полному мраку, нас ждёт смерть.

— Как же там Светочка и Игорёк, где они сейчас? — Семён с усилием подавил в себе всхлип, весь окаменел и стал походить на бронзовую статую.

— Тоннель, по которому они поехали на вагонетке, имеет хороший наклон вниз, они где-то там, — я ткнул пальцем в пол.

— Ужасно, — только и смог проговорить мой друг.

Я захожу за угол дома. Семён догоняет меня. Идём по мраморным плитам вдоль стены. В стороны разбегаются белые насекомые. Скорпион угрожающе поднял почти прозрачный хвост, блеснул красными глазами и боком вполз в щель между камнями. Счастливый, с горечью подумал я, он уже дома.

А дальше оказывается пустырь, если это можно так назвать. На нём растёт мох, кусты, похожие на глубоководные, мясистые водоросли, грибы на тонких ножках — все это растительное царство с жадностью вытягиваются вслед за нами. В раздражении полоснул по ним мечом. Со злорадством наблюдаю, как они съёживаются и прячутся в камни. С необъяснимой радостью давлю их ногами и получаю от этого несказанное удовлетворение.