Артефакт Малой Справедливости (СИ)

Урр-Бах терпеливо дождался открытия выставки, несмотря на длинную и непонятную речь немолодого эльфа. Заплатив половину серебряного эркалона, тролль оказался в выставочном зале, где начал знакомиться с дорогостоящим наследием Хейлора. Чтобы подчеркнуть значимость утраты, организаторы выставки внизу каждой картины прикрепили ценники. Самые культурные посетительницы в изящных платьях и шляпках молча округляли или закатывали подведенные глаза при виде суммы. Их спутники были по-мужски несдержаннее и обычно добавляли изумленное "Лесная мать!" или возмущенное " Желудь мне в рот!".

Урр-Бах был единственным из посетителей, кто сначала внимательно рассматривал картины, потом сам ее оценивал и, лишь затем сверялся с ценником. Поначалу тролль сильно ошибался в ценности картины, но затем просто стал умножать свои предположения на сто и дело пошло на лад. Дойдя до середины экспозиции, Урр-Бах уже с ходу определял стоимость картины с точностью до полутысячи золотых монет, что для начинающего ценителя живописи было впечатляющим результатом. Какая разница, что вместо двух тысяч назвал полторы, все равно это огромная сумма, достаточная многим, чтобы прожить безбедно всю жизнь.

Дальнейшее самосовершенствование тролля было бестактно прервано Кузроном. Посредник заметил Урр-Баха в толпе и вцепился в него мертвой хваткой.

— Добрый день, господин Урр-Бах, безумно рад нашей неожиданной встрече! Хотя где еще могут встретиться ценители живописи? Вы не забыли о нашем уговоре?

Тролль, слегка опешив от такого града восклицаний и вопросов от незнакомца в фиолетовом пиджаке и розовых штанах, приготовился было защищать свою жизнь и честь, но тут припомнил лицо посредника и просиял.

— Господин Кузрон, я совсем недавно о вас вспоминал. Неделю назад односельчане передали мне два холста от нашего шамана, только я забыл, где вы выживете. Вот, пришел сюда, подумал, что вы обязательно придете посмотреть на картины этого эльфа. Как его? Хейлора, да.

— Господин Урр-Бах, я живу на Сорочьей улице, светло-зеленый домик напротив старого архива, и всегда готов прийти в любое указанное вами место, чтобы оценить картины. Скажу без обиняков, ими очень интересуется посол Луфарды.

— Эльф? — поинтересовался тролль.

— Нет, человек.

— Значит, перекупщик. Никто, кроме эльфов, в этой мазне не разберется. — Я задешево их не отдам! Мне и так потом сказали, что я ту картину мог на сотню дороже продать.

— Типичное заблуждение дилетантов, дорогой господин Урр-Бах! — с жаром воскликнул Кузрон, имеющий с каждой продажи десять процентов премии. — Техника большого пальца ноги раннего Хейлора — безусловно, новаторская, но в художественном и эстетическом плане уступает его же зрелым работам, — эксперт указал на ближайшую картину на стене. — Поэтому максимум, что можно дать за ваши полотна — восемьсот золотых.

— За каждую картину? — уточнил тролль.

— Разумеется! Только хотелось бы взглянуть на них прежде, чем везти их к почтенному послу.

— Завтра вечером занесу их вам, — пообещал тролль. — Зеленый дом на Сорочьей улице. Где эта улица, не рядом со Старым ипподромом?

— Да, именно там.

— Тогда до встречи, господин Кузрон, мне еще работать надо, — тролль кивнул на прощание.

— Жду с нетерпением! — донельзя довольный Кузрон поклонился.

Урр-Бах, напевая под нос троллью песенку, покинул обитель дорогого искусства и пошел домой снимать рамки с картин. По дороге тролль прикидывал, сколько всего картин мог сотворить молодой Хейлор и сколько из них можно привезти из деревни, не возбуждая подозрений у Кузрона. Урр-Бах не вчера родился и догадывался, что оценщик работает не за спасибо. Алчный блеск в глазах вежливого Кузрона намекал на большую выгоду при вывозе ценного искусства из тролльей деревушки. Тролль на выставке внимательно осмотрел даты написания Хейлором своих картин и пришел к выводу, что набросать пальцем десяток картин в год для эльфа было не проблемой. "Если у соседей в деревне окажется еще девять картин, а еще пять будут выброшены, Кузрон поверит", — решил Урр-Бах. "Стоит подойти с умом, и пользу от современного искусства получит даже тролль".

Как всегда, спокойное течение мыслей мохнатого сыщика было нарушено дикими выкриками газетчиков: "Эркалонская сберегательная шахта обворована без помощи гномов!". "На месте преступления вор оставил ожерелье из гномьих клыков и записку "Вернул с процентами", — надрывался другой мальчишка.

Тролль купил газету. Быстро прочитал передовицу, порадовался за неизвестных воришек и зашагал домой. Эркалон жил обычной жизнью.

Конец книги.