Артефакт. В поисках неизвестного (СИ)

— Отхватил, — похлопал в ладони Вадик и кивнул на стол: — Отдыхаешь? А я думаю, чего до сих пор не объявился? Наверное, хороший заказ был? — Он пододвинул к себе мою тарелку, наклонился над ней и понюхал. — А что, кроме яичницы ничего больше нет? Какое-то совсем не санаторное блюдо.

— Не твоего ума дело, — ответил я, подавая ему банку с горчицей. — На, гадом буду — слаще мёда.

— Да я так. — Вадик поморщился и вернул мою тарелку на место. — Папа тебя видеть хотел.

— Я пока не берусь за новые заказы. — Я наколол на вилку часть яичницы, сунул её в рот и, не прожевав, добавил: — Новый год отпраздновать.

— Так он же… — непонимающе уставился он на меня.

— По восточному календарю, — пояснил я, проглотив всё и запив фирменным лимонадом Нежнинского ЛВЗ из стоящей рядом «чебурашки». Люблю его — лимонад, конечно, — и никаких колы или пепси не нужно. Вкус детства!

— А-а-а, — Вадик осмотрелся, — то-то я думаю, чего у тебя мандаринами воняет.

— Пахнет. Мандаринами пахнет. А воняет твоими нестиранными носками. — Теперь поморщился я.

— И если ты не хочешь, чтобы завоняло ещё и твоим несвежим трупом…

— Да, да. Дай мне пять минут, не могу же я к Папе в таком виде. — Я демонстративно осмотрел себя: трико с растянутыми коленями, растоптанные тапки и всё. А кого мне дома стесняться? Не этого же незваного.

— Жду. — Вадик кивнул, поднялся, подошёл к окну и кому-то махнул, а потом взял из лежащего на подоконнике целлофанового пакета мандарин.

2.

Почему-то считается, что криминальные авторитеты живут либо в огромных особняках, выставляя своё право учить и контролировать других напоказ, либо в маленьких ничем не примечательных квартирках, которые в народе иногда называют бабушкиными за старую советскую мебель, давно не деланный ремонт и подъезд, воняющий кошачьей мочой и сигаретным дымом. Возможно, где-то это и так, но Папа жил в обычной квартире вполне обычного дома. Ну, почти обычной.

Когда я попал к нему в первый раз, то мне ничего не показалось странным. Ну, трёшка в стандартной панельке. Ничего особенного. Второй раз это была двушка в той же панельке, но в соседнем подъезде. Тогда я ещё подумал, что эти две квартиры должны соприкасаться одной стеной. Третий… А вот третьего раза ещё не было, но тот же Вадик проговорился однажды, напившись до синих чертей, что у Папы не просто квартира, он может уйти из неё куда угодно, и никто не догадается, куда. Странное это было заявление, но интересное. А я люблю всё интересное.

Советская ещё панельная десятиэтажка из тринадцати подъездов. Квартиры на седьмом этаже. Две из них я уже знал, а вот ещё четыре мне были незнакомы. Да, именно четыре. Представьте, что они соединены друг с другом таким образом, что о переходах знает только хозяин. Красота? Вот и я так думаю. К тебе пришли в третий подъезд, а ты спокойно вышел из пятого и ушёл. Кто-то может возразить, что, мол, это невозможно: несущие конструкции и тому подобное, никто не даст разрешение. Вот только кто будет перечить тому, кто держит целый город? Да и инженерная мысль не стоит на месте, так что сделать можно что угодно, были бы деньги. А их у Папы лопатой греби.

Встреча была назначена в той же двушке, в которой я был во второй раз. Вадик кивнул бугаям, привёзшим нас сюда, и они остались в прихожей, а мы прошли в большую комнату, где за богато накрытым столом сидел Папа.

— Добрый день, Дмитрий Егорович, — поздоровался я с ним, — вызывали?

— Приглашал, Саша, просто приглашал, — ответил он, дожевав бутерброд с красной икрой и запив его чем-то, со стороны напоминавшим то ли джин, то ли виски. Запах до меня не доносился, поэтому сказать точнее не могу. — Присаживайся, — указал Папа на стул рядом с собой, — угощайся.

— Спасибо, — я не стал отказываться и сел на предложенное место.

— Как дела? Как сестра поживает? — спросил он, наклонившись и заглядывая мне в глаза.

— Ничего, потихоньку. Племянница в школу пошла в прошлом году, да вы и без меня знаете. Я вот заказ очередной закончил, отдохнуть собираюсь.

— Отдохни, — согласился Папа. — У меня к тебе такое дело — как раз успеешь отдохнуть. А потом — за работу. — Он отклонился на спинку кресла, в котором сидел, и посмотрел на Вадика. — Пойдите с ребятами погуляйте полчасика.

— Хорошо, Дмитрий Егорович, — кивнул тот, вышел из комнаты, и через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Да ты ешь, не стесняйся. — Папа пододвинул ко мне тарелку с бутербродами с икрой, какой-то рыбой, ещё чем-то, мне совершенно незнакомым.

Я взял точно такой же, какой ел он, пододвинул к себе графин с чем-то тёмно-сизым и наполнил один из пустых бокалов, по запаху понимая, что это смородиновая наливка. Выпил её, закусил и посмотрел на Папу.

— Вот и славно, — произнёс он. — А задание у меня к тебе простое: надо найти камень или не камень, который исполняет все желания.

— Что? — Он произнёс это в тот момент, когда я глотал, и еда встала комом в горле. Я закашлялся.