Артефактор Гродецкий

— А солдат задержать успели?

— Да, допрашивают. Те, собственно, и не отрицают ничего — увидели двух мещанок, хотели позабавиться. Откуда они могли догадываться, что эти бесшабашные девушки высокого рода. Но все равно их придется казнить во избежание сплетен.

На том и распрощались, а с меня взяли обещание с утра нанести визит монаршему коллективу.

Попытаться сохранить жизнь наемникам мне и в голову не пришло. Хотя шевельнулся червячок в мышлении бывшего советского — как это, просто убить, чтоб не было разговора. Начинаю адаптироваться. А первое время было трудно вести себя этаким барчуком: подай, принеси, на конюшню отправить… Так и проскальзывало желание поблагодарить служанку, самому одеть туфли, помочь накрыть стол…

Да что уж, я по-первости и деталей не видел, красок, убожества наравне с красотой. Вот, например, на постоялом дворе кровать, на которой сижу — размышляю, грубо сколочена из толком не отшлифованных досок, чуть ли не горбыля. А в замке у меня была кровать — чудо древесного искусства: отглаженная разнообразная (наборная) древесина, лепестки по краям как живые вырезаны, а спинка — вообще чудо искусства. Эту спинку отдельно можно на стену вещать вместо картины.

И я как-то, на грани когнитивного шока, почти не вглядывался, решал личные проблемы, к телу молодому пытался привыкнуть… Ну так я и до сих пор толком не привык: мозг старца из технического мира сопротивляется признанию четырнадцатилетнего юнца в магическом средневековье.

Почему-то по непонятной ассоциации гуманитарного моего мышление выползли и ударили набатом стихи:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда.

Как жёлтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дёгтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене…

И стих уже звучит, задорен, нежен.

На радость всем и мне.

Да уж, Анна Ахматова была одной из величайших поэтов России! Вот и я сейчас в полумраке светильника и луны наблюдаю ничуть не таинственную плесень на стене, неторопливого таракана и запах свежего дегтя в вперемешку со свежим запахом навоза… Ну так я и не Ахматова. Правда стихи пишу до сих пор, гуманитарий — что с меня взять. Помнится еще в школе отметился:

«Я — Гродецкий,

парень дерзкий…»

Впрочем, сейчас я Аллан Павлов, княжич (надеюсь) и будущий талантливый маг (уверен).

Утром я, достав из багажа дорожный костюм, соответствующий моему вельможному рангу, прибыл в ратушу. (Взять с собой дворянскую одежду посоветовала мама. «Отец не станет тебя лишать родового статуса, если добьешься успеха, а не просто промотаешь деньги, — сказала она, — поверь, ты не сможешь жить нормально простолюдином…» Да я и сам вовсе не хотел лишаться такого преимущества в этом чуждом мире, так что не выказывал отрицания и подросткового максимализма).

К ратуше я подошел в сопровождении охранника и служанки, все по протоколу. Оставив их в комнате для слуг прошел за распорядителем в парадные комнаты, где встретился с графом.

— Вас, Ваша Светлость, приглашает на завтрак сама принцесса. И хочет отблагодарить за спасение.

«Ну — да, я не против». А вслух:

— Сочту за честь! С происшествием полностью разобрались?

— Естественно. Река, как говорится, поглотила печальные истории. Вы, надеюсь…

— Конечно. Я не склонен к болтовне, несмотря на юный возраст.

— Ну конечно, высокое воспитание! Прошу, Ваша Светлость.

Убогую зала сквозь стрельчатые окна освещало слабеющее по осень солнце. Несколько стеклышек в окнах были цветными, так что солнечные лучи немного преломлялись, подсвечивались, что придавало помещению некоторую радость. Грубо рубленный стол с толстой столешницей, лавки вдоль него. Из соседней двери вышли девушки с фрейлинами. Нарядные, с улыбками на юных личиках.

Ну что ж, луна не помешала мне правильно определить славянскую красоту принцессы и примесь иноземных кровей в Жанне Любимовой, дочке светлейшего князя Анжея. Папиного, кстати, врага.

— Ваше Высочество, Светлана, — поклонился я, — Ваша светлость Жанна…

— А давайте без чинов, — сказала принцесса. Мне эта куртуазность во дворце надоела. Вы — юноша, мы — девушки. Все едем в Академию поступать, несколько лет будем там учиться бок о бок. Почему бы нам не позавтракать запросто?

— Целиком с вами, принцесса, согласен. Этой куртуазностью только аппетит портить. Мне в нашем княжестве самому этот этикет опротивел, поэтому и еду поступать в роли простолюдина, инкогнито так сказать.

Слуги стали подавать первую смену. К моей радости это оказалась птица. Вот птицу тут умели хорошо готовить. Ее потрошили, запихивали внутрь ароматные травы и жарили на вертеле.

— Какая у вас сила, принцесса? — спросил, хотя прекрасно видел, что у девушки большой источник земельной основательной магии. А вот у её напарницы из княжеского рода источник был не слишком большой, но красный, весьма насыщенный.

— У папы земля с водой, а у меня только земля. Но говорят источник велик, силы много.