Артефакты

— Фазана не видел? — спросил коллега, мимоходом заглянувший в комнату.

Я решил игнорировать вопрос, так как подумал, что это проделки артефакта.

— Саша, чего молчишь? — не отставал коллега. — Спрашиваю, Виктора Тимофеевича не видел?

Как душем холодным обдало! Фазан!

Виктор Тимофеевич Фазан — наш начальник!

— В буфет вроде шёл. А что?

— Да тут его чудик рыжий ищет. Подходил ко мне, спрашивал: «Где сидит Фазан»?

— И ты сказал?!

— Да. Показал, где приемная.

Наш разговор прервали. Наверху раздался выстрел. Сразу после выстрела послышались крики и топот ног. Быстро, как только мог, я примчался в кабинет Виктора Тимофеевича. В комнате клубился вонючий сизый дым. Грузный шеф прятался за креслом — тяжело дышал и держался за сердце. На спинке кресла зияли следы от выстрела, а посреди комнаты с виноватым видом стоял рыжий охотник с дымящимся ружьем наперевес. Наверное, он всё-таки доехал до Капищева, где его научили набивать того проклятого пыжа или сам догадался, как это делать.

— Пошел вон! — закричал я. — Брысь!

(Ну, а как еще с такими разговаривать? Я не знаю…)

Рыжий обрадовался мне, как родному брату.

— Саша, скажи, что я нечаянно! Ружье само выстрелило!

Вот тупица! Он меня еще и по имени называет! Уже представляю себя задержанным отделом по борьбе с терроризмом и дающим показания в сыром подвале.

— Ты что тут делаешь?!

— Охочусь на фазана, — заявил охотник. — В Капищево их нет. Я проверял.

— И ты решил охотиться здесь?! Ты… ты… Да ты хоть знаешь, как выглядят фазаны?

Рыжего явно смутил вопрос.

— Не знаешь?! — надавил я.

— А вот и знаю! — заупрямился он. — Они такие… ээ… фиолетовые.

— Тогда чего ты пристал к Виктору Тимофеевичу? Он что, по-твоему, фиолетовый?

— Ну…

Я присмотрелся к лицу начальника, которое выглядывало из-за кресла. Оно было нежно фиолетового цвета. Трясущимися губами шеф прошептал:

— Врача! Милицию! — и потерял сознание.

Охотник испугано попятился к двери. Ружье еще раз самопроизвольно выстрелило, на этот раз в потолок. На голову посыпалась штукатурка, а дыма навалило столько, что комнату погрузило в плотный туман и запахло, как на болоте. Когда я откашлялся и сумел вытащить Виктора Тимофеевича в коридор, рыжего и след простыл.

Врача нам пришлось ждать долго, хотя больница и недалеко — на соседней улице. Пока он к нам добрался, Виктора Тимофеевича привела в чувство вахтерша Клавдия Васильевна, бывшая в молодые годы замначштаба гражданской обороны на военном заводе. А вот милиция подъехала неожиданно быстро, хотя и находится на другом конце города.

Из старенького уазика выбрался краснощекий милиционер — крепыш с красной папкой под мышкой, который без лишней суеты отправился опрашивать свидетелей, но… не дошёл — «застрял» в вестибюле. Ещё с «допотопных» времен, когда на первом этаже размещался краеведческий музей, там висит большая репродукция знаменитой картины Петрова-Водкина «Купание красного коня». Милиционер как на неё глянул, так и застыл. Больше с места не сдвинулся. Просто стоял, смотрел на красного коня, периодически вытирая красным платочком слёзы умиления, и повторял:

— КАЖДЫЙ… каждый человек должен это увидеть!

На все предложения, а затем и настойчивые просьбы секретарши Виктора Тимофеевича, пройти наконец-то на второй этаж и побеседовать с потерпевшим, милиционер лениво отмахивался, говорил, что сейчас подойдет сержант Желтков и всех опросит. Действительно, минут через десять, из уазика вылез еще один милиционер и зашел к нам внутрь.

— Краснов! — обратился он к первому милиционеру. — Почему вы еще не начали составление протокола?

— Я занят. Тебе надо — ты и составляй.

Укоризненно покачав головой, сержант Желтков осмотрелся, немного подумал, заметил виновато-испуганные глаза вахтерши и задал ей вопрос:

— Клавдия Васильевна, расскажите, а чем вы занимались во время нападения на Виктора Тимофеевича? Как на вверенную вам территорию проник человек с ружьем?

— Я… вышивала, — неохотно призналась вахтерша и заплакала.

Милиционер галантно предложил ей жёлтый платок.

— Ну-ну… — ласково сказал он. — Не плачьте. Вы крестиком вышиваете или гладью?

— Крестиком… — всхлипнула она.

— Покажите, — попросил у нее Желтков.

Дрожащими руками Клавдия Васильевна достала из ящика стола большие пяльцы и протянула ему. На них был почти законченный рисунок-вышивка желтых цветов в вазе.

— Это же «Подсолнухи» Ван Гога! — восхитился милиционер. — Какая красота. Вы просто мастерица! ЖЕЛАЮ смотреть и другие ваши работы! Чайком с лимоном не угостите?

Не знаю как вам, но мне стало всё понятно. Ожидаемо скоро появился и милиционер по фамилии Зеленский. До Виктора Тимофеевича он тоже не дошёл.

— Никаких томатов! Такие вещи надо ЗНАТЬ! — строго выговаривал он нашей уборщице тёте Дусе, поспорив с ней по поводу рецепта приготовления зелёного борща со щавелем.