Артемка у гимназистов

И, странное дело, Алеше и Коле казалось, что не только голосом, но и лицом Артемка был страшно похож на Дондышку, хотя у мальчика лицо было худое, со впалыми щеками, а у Дондышки щеки круглились, как свекла.

— Немыслимо! — пробормотал Алеша в совершенном изумлении.

Коля быстро сунул руку в карман, выхватил свернутую трубкой тетрадь и бросил ее Артемке.

— Что это? — одними губами спросил Артемка, бледнея в предчувствии нестерпимой радости.

— Роль Феклы! Бери!

Первая репетиция

Бывают дни, которые проходят, как минуты, и тонут в отжитом, не оставляя воспоминаний. Таких дней в Артемкиной жизни было много. Знал Артемка и другие дни, полные всяких интересных происшествий. Это большие дни, и их было мало, зато в памяти они сидели крепко, как железные гвозди в каблуке. Но длиннее всех были те дни, когда чего-нибудь ждешь, а сидишь без дела.

Вот и теперь: роль выучена назубок, заказчики, как назло, не появляются, а репетицию гимназисты назначили только на шесть часов. Такой день целого года стоит.

Чтобы убить время, Артемка несколько раз бегал в рыбный ряд, останавливался перед Дондышкой и бесцеремонно разглядывал ее. Один раз он даже вслух передразнил торговку, но та разразилась такой крикливой бранью, что Артемка огорченно почесал в затылке и отступил к своей будке.

Наконец тень от соседней лавки подступила к самому порогу: время было идти.

На углу Сенной Артемке стало холодно, у самой калитки — жарко. А когда он брякнул щеколдой и гимназисты повернули к нему лица, пятки приклеились к земле и не отставали.

— Иди скорей, не задерживай! — крикнул Коля. Артемка сдвинул ногу и осторожно стал подходить. Нет, никто не смеется, даже на лице у Петьки не бродит ухмылка. Но в глазах у всех столько веселого любопытства, что Артемка опять остановился и подозрительно покосился на Колю.

— Ничего, ничего, — успокоил тот, подбадривая взглядом. — Садись, Артемка.

Гимназисток было только две: Леночка и Нюра. Леночка улыбнулась и кивнула Артемке головой. Поздоровалась и Нюра.

Артемка сел и спрятал босые ноги под скамью.

— Так вот, друзья, — продолжал Коля, — мы с Алешей уверены, что никто не догадается. Выходит очень натурально, ну и пусть все думают, что играет гимназистка. Зачем объяснять!

Артемка подумал, не о нем ли идет речь, и даже хотел тихонько спросить Алешу, но Алеша уже шел на сцену, чтобы улечься на диван: он играл Подколесина.

— Сеня, Артемка, приготовьтесь! — крикнул Коля. Артемка рванулся, но тут же сдержал себя. А ноги все-таки дрожали. Вслед за Сеней он поднялся сзади сцены на подмостки и в ожидании сел на табуретку.

Алеша сделал губами «пах-пах-пах», будто курил трубку, потом повел глазами по «потолку» и начал:

— «Вот как начнешь эдак один на досуге подумывать, так видишь, что наконец точно нужно жениться».

И так это вышло у него по-домашнему, спокойно, что успокоился и Артемка.

Потом вышел Сеня, и между Подколесиным и Степаном начался разговор о фраке. Сеня играл плохо.

— Ты ж пойми, — поправлял его Коля: — Степан — слуга, крепостной, ленивый, ему не хочется подняться с лежанки, а барин только и знает: «Эй, Степан!», «Эй, Степан!» Отвечай ему скучно, гляди в сторону, а ты торопишься, говоришь с испуганным видом — зачем? Ну, сначала!

«Вот голова!» — подумал Артемка, еще более проникаясь уважением к Коле. Он взглянул в «публику», как, мол, та считает, и сердито отвернулся: гимназисты смотрели не на Алешу и Сеню, а на него, Артемку, и перешептывались. Артемке опять стало не по себе.

«Хоть бы скорей уж!» — подумал он с отчаянием. Наконец Степан доложил:

— «Старуха пришла».

— «А, пришла; зови ее сюда», — отозвался Подколесин.

Артемка глотнул воздуху, вскочил и посмотрел на Колю. Тот жестом показал, откуда и куда идти.

— «А, здравствуй, здравствуй, Фекла Ивановна! — сказал Подколесин, и в глазах Алеши Артемка увидел нескрываемое любопытство. — Ну, что? Как? Возьми стул, садись, да и рассказывай. Ну, так как же, как? Как бишь ее: Меланья?..»

Артемке покачалось, что доска у него под ногами куда-то уходит. Неживыми руками он взял стул и вместе с ним, как на палубе парохода в качку, пошел к дивану.

— Ближе, ближе, — показывал Коля, — вот сюда.

Артемка поставил стул, сел и, сдерживая себя, чтобы не торопиться, сипло сказал:

— «Агафья Тихоновна».

— Так, — кивнул головой Коля. — Только громче немного.

И от этого «так» у Артемки сразу освободилось дыхание. Он чуточку помолчал и уже чистым голосом медово протянул:

— «Агафья Тихоновна».

— «Да, да, Агафья Тихоновна. И, верно, какая-нибудь сорокалетняя дева?» — с возрастающим любопытством отозвался Алеша.

Артемка взглянул на Колю. Тот поощрительно кивнул. По лицу Феклы разлилась сладость:

— «Уж вот нет, так нет; то есть, как женитесь, так каждый день станете похваливать да благодарить!» — Артемка поднес ладонь к губам и чмокнул ее.

— «Да ты врешь, Фекла Ивановна!» — воскликнул Алеша, с явным удовольствием входя в роль.

Теперь Артемка даже не взглянул на Колю. Поджав по-старушечьи губы, он сказал: