Артигас

Пагола обратился к Артигасу с письмом по поводу своей отставки. Послав в Кабильдо запрос и получив разъяснение, Артигас через месяц посылает Пагола ответ: «Считаю, что вы не можете быть преподавателем городской школы и что вас следует даже лишить права иметь частную школу. Дети должны получать от своих наставников благотворное воздействие чтобы стать полезными и достойными гражданами родины. Такое воспитание они не могут получить от человека, который является врагом нашей системы».

Другим делом была организация Публичной библиотек в Монтевидео. С этим предложением выступил в Кабилы Ларраньяга. Приветствуя его инициативу, Артигас писал «Я никогда не устану поддерживать всякое предложение, которое делается во имя всеобщего блага. Я представляю себе пользу, которую принесет библиотека, и надеюсь, что Кабильдо окажет ей поддержку».

Еще одна проблема в области культуры была предметом заботы Артигаса: издание газеты в Монтевидео. 3 августа о пишет об этом в Кабильдо. В Монтевидео была типография, в свое время подаренная принцессой Карлотой своим испанским подданным. Эту типографию забрали аргентинцы во время грабежа при отходе войск, затем она была возвращена и теперь стояла без дела. По указанию Артигаса Кабильдо начал предпринимать соответствующие меры, и в октябре Артигас получил первое печатное произведение. Подтверждал получение его, Артигас писал, что новое общество имеет множество врагов и что Кабильдо в будущем должен быть бдительным и пресекать возможное злоупотребление печатным словом. «Ведь печатный орган, в котором господствует свобода, — добавлял Артигас, — с одной стороны, дает сознательным гражданам возможность выражения идей, служащих на благо ближних, но, с другой стороны, злонамеренным людям „Внушает желание высказать, скрываясь под блестящей формой, свое несогласие с системой“».

Согласившись с этим советом и считая, что необходимо установить определенный надзор за прессой, Кабильдо решил назначить Ларраньягу на пост «наблюдателя за печатью». Однако священник отказался от этого назначения, заявив, что оно не соответствует характеру его деятельности, а также его собственным либеральным концепциям: свободу слова он считал «важнейшим правом, которого должны отныне требовать народы Америки». Эти взгляды, казалось, были достойны всяческого уважения. Однако, забегая вперед, скажем, что через несколько месяцев Ларраньяга выступил против Временного регламента, утверждая, что для избежания неурядиц было бы целесообразнее разрешить продажу земли и предоставить состоятельным людям возможность создавать значительные земельные богатства; еще через некоторое время именно Ларраньяга подготовил сдачу Монтевидео португальцам.

Кабильдо сообщил Артигасу о его отказе. Продолжая считать свою позицию в этом вопросе правильной, Артигас отнесся с полным уважением к взглядам Ларраньяги. Однако потом, когда выяснилось, что газета так и не будет выходить, потому что ее редактор доктор Педро Пабло Видаль тоже отказывается от своего поста, Артигас пришел в негодование. Он пишет в Кабильдо: «Больше энергии, больше действенности, в противном случае мне придется принять более строгие меры».

Однако те люди, к которым он обращался, теперь хотели только одного — покончить с ним и его системой. Артигас это понимал, и тон его посланий становился все более настойчивым и строгим:

«Я уже достаточно устал от противодействия и считаю, что дело, которое я делаю, кровно интересует всех жителей Восточного берега; поэтому они должны его поддерживать. Те же, кто не чувствует в себе силы для этого, пусть лучше покинут родину для ее блага. Много нас или мало, хороши мы или плохи, но наших усилий будет достаточно, чтобы защитить нашу землю от посягательства интервентов».

Конец 1815 года, столь богатый событиями, ознаменовался в жизни Артигаса дыханием новой любви. У него уже давно, с времени несчастья с Рафаэлой, не было своего очага; не был у него и материальной обеспеченности. С сыном он виделся лишь случайно, во время какого-нибудь из своих бесконечных походов. И вот в лагере Пурификасион судьба послала ему утешение в его одинокой жизни: в последние дни этого года началась его совместная жизнь с Мельчорой Куэнка. Испанка по происхождению, уроженка Парагвая, она была красива, молода и довольно образованна. Об этом союзе знали лишь самые близкие Артигасу люди: его секретарь Монтерросо и его племянник Барреиро, находившийся в Монтевидео, которому он написал об этом. Артигас поручил племяннику приобрести некоторые вещи, чтобы обставить свой дом, а также просил держать в секрете этот брак, так как он боялся взрыва ревности у своей свекрови, доньи Франсиски Артигас.