Артигас

И Рамирес и Лопес действовали только в своих личных интересах. Артигас уже не мог ждать от них никакой помощи. Поняв это, он написал в Санта-Фе, но ответа не получил. Молчание это показало ему, что он остался теперь в полном одиночестве. Его последние союзники отказались от него и хотят теперь любой ценой навсегда покончить лично с ним и с его системой.

Незадолго до поражения в Такуарембе Артигас написал своему старшему сыну Мануэлю письмо, в котором давал ему наставления относительно его собственной судьбы и судьбы своей семьи — Мельчоры и ее детей. Он писал это письмо, не зная, как в дальнейшем сложится его жизнь. Мануэль находился в Кегуае, где жила также и Мельчора. Земли своего имения Артигас оставлял им обоим. Двадцатилетнему Мануэлю, который уже был женат, он поручал заботиться о своей второй семье. «Я поручаю тебе, — писал Артигас, — особенно беречь моего младшего сына Сантъяго, к которому прошу относиться как к брату. Не допускай, чтобы он терпел нужду, помогай ему. Если Мельчора пожелает уехать в другое место, не разрешай ей ни при каких условиях брать с собой ребенка; ты знаешь, что я буду содержать ее, пока она будет здесь жить, и прошу тебя ей во всем помогать и не стеснять ее ни в чем. Она может распоряжаться всем, кроме судьбы Сантъяго, которого я поручаю тебе». Далее он давал распоряжения о том, как вести хозяйство, как поступить со скотом и повозками. Он велел также раздать кое-что нуждающимся.

Артигас вернулся в родную провинцию. Он снова остановился в Мандисови, где получил ответ от Мануэля, сообщавшего о том, как он выполнил его распоряжения.

В следующем своем письме, напоминающем завещание, Артигас снова повторяет свою последнюю волю: «Думаю, что на средства, посланные тебе ранее, и на те, что посылаю теперь, ты сможешь содержать свою семью, а также твоего младшего брата и четырех наших слуг — дядюшку Панчо, дядюшку Хорхе. Орнеро и Франсискильо, которых ты должен обеспечить всем необходимым, даже если для этого придется продать часть скота».

В Кегуае Мануэль и Мельчора, получившие эти письма, все же ждали свидания с Артигасом, чтобы окончательно решить дальнейшую свою судьбу.

А в Монтевидео влачила жалкое существование несчастная безумная Рафаэла Росалия. С ней жили ее мать и сын Хосе Мариа, которому уже минуло пятнадцать лет. Только изредка, через кого-нибудь из родственников, удавалось ему получить известия о своем отце, переживавшем самые критические часы своей жизни. Столь же печальное положение было и в старинном родовом имении Касупа, где в доме, построенном еще дедом Артигаса, доживал свой век восьмидесятишестилетний дон Мартин Хосе Артигас. За больным ухаживал его верный слуга. У старика не осталось никакого имущества, и он жил в полной нищете. А его сын, протектор и вождь Восточной провинции, многие годы отдавший революционной борьбе, так и не смог создать для отца возможность безбедно и достойно дожить последние годы.

В Мандисови к Артигасу приехала Мельчора с детьми, чтобы проститься с ним. Артигас объявил Мельчоре, что расстается с ней, быть может, навсегда. Он покидает поле борьбы и будет искать убежища, пока еще неизвестно где, быть может, даже в Парагвае. Сохранились свидетельства того, что Мельчора умоляла разрешить ей сопровождать его. Но Артигас был непреклонен, он хотел уехать один. Мельчора в отчаянии возвратилась в Кегуай оплакивать короткие счастливые месяцы жизни с Артигасом.

В первые дни апреля 1820 года Артигас уже был в Пурификасионе. Отсюда он написал в Кабильдо Корриентеса, сообщив о движении авангардных частей Рамиреса в направлении Консепсиона, куда он, со своей стороны, отрядил своего офицера, индейца из Мисионеса по имени Сити. В Пурификасионе он получил полное проклятий письмо от Рамиреса и ответил ему в последний раз.

Сити с отрядом в восемьсот солдат начал бой около Арройо-Гранде. Индеец сражался как зверь, одержал победу и жестоко разгромил и разграбил Консепсион; впоследствии Артигас сурово упрекал его за это. Покинув свой лагерь в Авалосе, Артигас переправился через реку Мокорета, которая отделяет Корриентес от Энтре-Риоса, и здесь соединился со своей конницей численностью почти три тысячи человек. Он предполагал было обосноваться в Консепсионе, но Рамирес, авангард которого был разбит Сити, перешел реку Уругвай, начав преследовать Артигаса. 13 июня произошла схватка двух вождей. В авангарде артигасовских войск был Латорре, жаждавший отомстить за поражение в Такуарембо. Первым начал сражение Рамирес, молниеносно бросившийся в атаку на приближающуюся колонну противника. Удар был настолько яростен, что часть войска Артигаса была рассеяна и отступила. Рамирес преследовал ее до берегов Монтиэля. Здесь, в густых зарослях, Артигас сумел восстановить свои силы и, перейдя в контрнаступление, нанес Рамиресу ответный удар.