Артиллерия Ивана Грозного

Согласно описям, часть мелкокалиберных орудий XVI в. названы сороковыми пищалями. Вслед за Н.Е. Бранденбургом я также полагаю, что сороковые пищали – есть многоствольные орудия, которые могли делаться как из обрезков ружейных стволов, так и из соединенных на одном ложе небольших пищальных и пушечных стволов (от двух и более штук). Отсюда их вариации названий – «сороки», «шутихи», «органы», «органки». Есть все основания утверждать, что изготовлять их стали с XV в. – например, в Муроме в 1639 г. упоминаются 6 пищалей «меденых сороковых Фрязины с станки и колесы, к ним 2623 ядра железных», сделанных, очевидно, Якобом или Петром Фрязиным еще в 1490-е гг. [178].

Но Ю.Г. Тарасевич отмечает: «Очень спорно отождествление А.Н. Лобиным сороковых пищалей и многоствольных установок («рибодекинов, органов, сорок»), основанное не на сходстве ли с одним из русских названий такой установки – «сорока»?». Ю.Г. Тарасевич совершенно безосновательно уравнивает между собой обычные «фрязиновские» пищали и сороковые «фрязиновские»: «…пищали Якова Фрязина» встречаются не раз, но без указания, что они «сороковые», и поскольку совершенно невероятно, что именно в Муром 1639 г. попали именно многоствольные, и никакие другие, пищали авторства Якова или Петра Фрязина (да еще 6 единиц!), то это довод как раз за то, что «сороковая» пищаль – это пищаль обыкновенная, одноствольная». Такие рассуждения вызывают недоумение.

Нет ни одного источника, который показывает, что обычные одноствольные пищали в разных описях могли называться сороковыми пищалями или наоборот. Для доказательства своего тезиса автору следовало бы сравнить описи орудий одной и той же крепости за разные годы, и на примерах показать, что в таком-то году та же сороковая пищаль названа, например, простой полковой. Тогда это был бы по крайней мере обоснованный на примерах вывод. Но ничего этого в критике моих работ нет – Ю.Г. Тарасевич только приводит пример с посылкой в Елец орудий. Но если в марте 1593 г. туда было велено прислать «в прибавку три пищали девятипядных или сороковых», то это не означало, что сороковая пищаль тождественна девятипядной. Подобные наказные фразы в делопроизводственных документах встречаются нередко и означают лишь одно – надо отправить те пищали, девятипядные или сороковые, которые будут в наличии и готовы «к службе» на момент присылки наказа.

Автор критики оказался в плену своих же логических утверждений. Он пишет: «…сороковые пищали – малокалиберные и сравнительно короткоствольные, и, значит, легкие, можно понять, куда они «исчезают» около середины XVII в.: обозначение выходит из употребления с приходом в 1610-1630-х гг. полковых пищалей…»[179]. Ю.Г. Тарасевич игнорирует тот факт, что полковые пищали соседствовали с сороковыми еще в XVI в., эти типы существовали параллельно: в источниках 1570-1580-х гг. упоминаются пищали полковые в 10, 7, 5 и даже в 2 пяди длиной (см. Приложения 1, 2). Уточнения в описях – «в станку и на колесах» показывают, что полковыми называли орудия на походных станках. Таким образом, сороковые пищали никак не могли «перейти» в полковые, поскольку они существовали вместе на протяжении около ста лет.

Из документов можно выделить следующие особенности сороковых пищалей:

1) все они имели мелкий и очень мелкий калибр; зачастую снаряды кузнецами ковались и для них, и для затинных пищалей (в 1540 г.: «кузнец Матфеико Сидоров, а делает ядра пищальные на великого князя затинные и сороковые»[180]); в ливонских описях 1582 г. встречаются сороковые пищали калибром в.¼, ⅓, ½, ¾, 2½. и 3 фунта. В XVII в. встречаются случаи более мелкого калибра, например: «Пищаль вестовая медная сороковая, к ней 102 ядра, по 8 ядер в гривенку»[181], т. е. каждое ядрышко весило 50 г, как у обычного мушкета (скорее всего, эта сороковая пищаль состояла из нескольких мушкетных стволов на станке);

2) они использовались только в качестве оборонительного вооружения – как в городах, так и на «окском рубеже» («на Берегу») против легкой конницы – татар. Так, осенью 1534 г. литовцы получили сведения об оборонительных мероприятиях на рубежах: «которые делы великии были посланы на берег, тых дей болших осм назад к Москве отвезено, одно малый сороковыи делы при тых людех на берегу зоставлены»[182]. И вплоть до 1640-х они составляли часть артиллерийского вооружения, направленного против татар и ногаев.

3) если в XVI – начале XVII в. они встречаются в документах нередко, то ко второй половине XVII в. исчезают из состава городового вооружения. Так, в описи Смоленска их 29 в 1609 г., а к 1654-му – ни одной. При сравнении оказывается, что парк смоленских орудий значительно обновился. В городовых описях начала XVII в. сороковые пищали упоминаются, а к 1670 г. исчезают почти полностью, новые сороковые, естественно, не производят, а вместо них на вооружение ставят современные образцы медных и чугунных орудий.