Артиллерия, огонь!

Двадцатого февраля 1945 года штурмовые группы 74-й гвардейской дивизии, прикрываемые метким огнем артиллерии, овладели участком крепостного вала между укреплениями № 1 и № 2. В то же время через пролом, который образовался в крепостной стене от артиллерийского огня, одно наше подразделение ворвалось внутрь укрепления № 2. Но ему пришлось туго, поскольку противник вел очень сильный и меткий огонь. Продвинуться дальше без помощи артиллерии наша пехота не могла. Тогда командиру 86-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона майору Репину приказали быстро перебросить на поддержку пехоте орудия. Мужественные и сильные артиллеристы быстро перекатили по штурмовому мостику одно 76-миллиметровое и одно 45-миллиметровое орудие. Оставалось преодолеть лишь расстояние между мостом и крепостной стеной. Но сделать это оказалось невозможным из-за сильного огня противника. Тут на помощь пришла солдатская смекалка и инициатива: артиллеристы закрепили один конец каната за станину 45-миллиметровой пушки и, ухватившись за второй конец каната, поползли под огнем к стене. Укрывшись за ней, они начали тащить пушку, а когда подтянули ее к стене, открыли огонь по огневым точкам, расположенным внутри крепости. Теперь уже стало возможным выкатить 76-миллиметровое орудие через пролом внутрь двора и открыть огонь по входу в укрепление № 2. Правда, расчет понес потери. Был ранен и майор Репин, но остался у орудия за наводчика. Шесть метких выстрелов сделал Репин по входу в укрепление и по амбразуре.

В составе штурмовой группы находился огнеметчик Сербаладзе. Воспользовавшись результатом стрельбы майора Репина, он подполз к входу в укрепление и из ранцевого огнемета пустил одну за другой две огненные струи. Начался пожар и произошел взрыв боеприпасов: укрепление № 2 было ликвидировано.

Раненый Репин продолжал оставаться в строю и руководить боевыми действиями своих подчиненных. По его приказанию в образовавшуюся брешь было переброшено еще несколько орудий, которые интенсивным огнем прикрыли действия пехоты, успешно доколачивавшей противника внутри крепости.

Такие же действия артиллерии проводились и в последующие дни. 23 февраля — в День Красной Армии и Военно-Морского Флота — под натиском наших войск крепость Познань пала.

Май. Берлин. Победа

«Берлинское направление», «На Берлин», «Берлинская операция» — эти слова и понятия уже прочно вошли в нашу повседневную речь и, главное, в наше сознание. Еще под Сталинградом, когда войска Донского фронта уничтожали окруженную фашистскую группировку генерал-фельдмаршала фон Паулюса, можно было слышать:

— Когда дойдем до Берлина?

— Вот в Берлин бы!

— В Берлине будет не то, дадим им покрепче! О том, что война непременно закончится в Берлине, можно было слышать в битвах на Курской дуге, в Белоруссии, в Польше. Советские люди твердо верили, что наша армия дойдет до фашистского логова. И все же это пока оставалось мечтой, страстным желанием, правда, имевшим уже прочное материальное и моральное основание.

А здесь, на Одере, у Кюстрина, мы уже считали, что мечта становится реальностью. На всех дорожных указателях, изготовленных самими немцами, были четко написаны названия населенных пунктов и расстояние от них до Берлина. И эти указатели, как ни парадоксально, звали нас вперед, подстегивали. Увидев надпись: «До Берлина — 60 км» или «До Берлина — 48 км», наши солдаты, кто со злостью, а кто с ядовитым юморком, бросали на ходу довольно меткие слова. Запомнилась такая фраза, сказанная одним артиллеристом: «Они не скажут: «позади Берлин, отступать некуда!» Перед нашим натиском им не устоять».

Чем ближе подходили наши войска к Одеру, тем ожесточеннее становилось сопротивление врага: он бросал в контратаки танки, самоходную артиллерию, пехоту. Этому отчаянному сопротивлению обреченных надо было противопоставить воинское мастерство.

Вот такими замечательными качествами и обладал наводчик орудия Иван Макеев. Батарея, в которой он служил, все время сопровождала пехоту, находясь в ее боевых порядках. Поэтому артиллеристам приходилось вести огонь только прямой наводкой, вступая в бой с ходу, развертывая орудия порой даже в неудобных местах. И во всех этих боях Иван Макеев вел бои с полным напряжением сил.

Макеев пришел на военную службу в сорок третьем году, когда ему было 18 лет. В сорок четвертом его перевели из пехоты в артиллерию. Он попал в хорошие руки: командир орудия младший сержант Монахов обучил его вначале исполнять обязанности заряжающего, а затем наводчика.

— В бою пригодится, надо всегда быть готовым заменить и наводчика, а то и командира орудия, — улыбаясь говорил Монахов молодому заряжающему.

— Понял, товарищ младший сержант, буду стараться, — отвечал Макеев командиру.